Книга Идем на Восток, страница 58 – Александр Афанасьев

— Бадр? — сказал Ихван — Бадр, это ты?

— Хвала Аллаху, брат…

Бородач что-то злобно заворчал

— Клянусь Аллахом, Али, рано или поздно твоя жадная утроба лопнут от того, что ты себе позволяешь…

Слова были сказаны в шутку — и в то же время со смыслом. Жестко.

— Аллах свидетель, каждый зарабатывает, как может — сказал бородач — мой заработок здесь, и я не богу пускать сюда, кого попало…

— Воины Аллаха не есть, кто попало — ответил Бадр — это ты сидишь с сидящими и торгуешь даже тенью под крышей.

Вокруг одобрительно зашушукались… для содержателя караван-сарая это было уже опасно. Народ в этих краях скор на расправу.

— О, Аллах, откуда я знал, что это не воры?

— Теперь знаешь — сказал Бадр — а чтобы запомнил навсегда… сколько тебе должны эти люди?

Бородач наскоро прикинул. Можно было взять много, но навлечь на себя гнев людей, ссориться с которыми вовсе не с руки. Можно было сказать, что они вообще ничего не должны — но тогда потеряешь уважение. Выбор надо было делать прямо сейчас.

— Две медные монеты — буркнул бородач — этого достаточно. И считай, что я делаю доброе дело, Бадр.

Бадр достал две медные монеты из своего кошеля на поясе, бросил их на пол.

— Мне нет дела до твоей доброты, Али… — жестко сказал он — держать отчет в своих добрых делах будешь перед Аллахом.

* * *

Караван вышел, едва солнце начало клониться к закату. Хозяин груза — поспешал, чтобы пройти как можно больше до следующего жаркого дня, чтобы успеть укрыться в каком-нибудь оазисе.

Дубай остался позади, грязный, страшный, негостеприимный — и взору путников предстала пустыня. Пока еще не настоящая — каменистая пустыня, там, где земля засолена до того, что представляет собой соленую, хрусткую корку, на которой — лежат небольшие белые камни и валуны. Чем дальше они удалялись от города, тем было чище… пустыня и вообще практически стерильна. Вот почему богатые люди на Востоке — не живут в городах, а уезжают в пустыню, где разбивают бедуинские шатры и живут в гармонии с этим прекрасным краем…

Трое — Бадр и Ихван со своим новым спутником — шли в голове каравана. Шли внешне неторопливо, подстраиваясь под неспешный шаг верблюдов. Верблюды — были напоены и накормлены, а вот люди — уже страдали от жажды.

— Он понимает наш язык? — спросил Бадр

— Нет — сказал Ихван, применяясь к ходу верблюда — кажется, я забыл, как ходить по пустыне, брат…

— Да, ты многое забыл. В том числе и осторожность.

— У меня не было выбор, брат?

— Кто он?

— Он сидел вместе со мной в одной камере. И он, и я — уже должны были бы болтаться на веревке кафиров. Хвала Аллаху, что мы выбрались…

— Да, хвала Аллаху. Вас ищут?

— Да.

— В горах не найдут…

— Спасибо, брат. А что там?

Ихван провел руками по лицу, совершая вуду, сухое омовение

— Много разного, брат. Например, англизы.

— Англизы? Мы воевали против англизов!

— Теперь они хотят поставлять нам оружие. Чтобы мы воевали с русскими.

— Не заводите себе друзей из числа кяфиров, ибо они друзья друг другу… — процитировал Ихван шариат

— Не вздумай сказать это там. Шейхи постановили, что нусра ^[82], от кого бы она не исходила, есть дело, разрешенное для всякого мусульманина. Мы вступили в союз с пустынниками.

— С этими обиженными Аллахом? Мы же били их…

Бадр покачал головой

— Иногда мне кажется, что это не ты, а я встал на путь Аллаха. Воистину, ты встал на путь асабии. А ты помнишь, какое за это наказание…

— Наша земля должна остаться нашей…

Ихван счел за лучшее сменить тон.

— Кто сейчас амир?

— Сулейман. Ты должен помнить его.

— О, Аллах. Кто его избрал?

— Он усерден в вере. И он хаджи.

— А должен быть усерден в войне.

— Инщалла — пожал плечами Бадр — все в руках Аллаха

— Наше усердие приближает нас к Аллаху — Ихван помолчал и спросил — ты поддержишь меня, брат?

— Я то тебя поддержу, только…

— Говори, брат.

— Моя поддержка будет значить немного. Найди путь к англизам. Поклонись им — и возможно, они поддержат тебя. Не впадай в грех гордыни.

— О, Аллах…

Идущий рядом человек — сохранял непроницаемое выражение лица, какое бывает у глухих и иностранцев, не понимающих языка. Но на деле — он понял больше половины из сказанного.

Муттаваликитское королевство Йемен в нижней части Аравийского полуострова представляло собой небольшое теократическое государство, где имам одновременно исполнял функции и духовной власти и суверена, отвечающего за территорию и суверенно ею владеющего. Эти земли — до двадцать второго года юридически входили в состав Оттоманской империи, на деле же Блистательная Порта имела на эти горы очень малое влияние. Точнее — совсем никакого: местный имам вел самостоятельную политику и более того — обвинял всех остальных светских и духовных правителей в коррумпированности и отступлении от принципов ислама — во многом это так и было. Здесь правили заидиты или саидиты — небольшая шиитская секта, которая удачно совмещала в себе постулаты суннитского и шиитского ислама. Здесь ничего не производили, кроме самого необходимого для суровых условий местного жития, имам тоже не контролировал полностью территорию. Первоначально территория королевства Йемен и Югоаравийской федерации представляла собой единое целое: вот только заставить ее быть единым целым у правителей не хватало сил. В горах — жили кланы, которые занимались грабежом, разбоями и на центральную власть клали с прибором, на побережье жили пираты и налетчики, в Адене — правили англичане, которые были заинтересованы в максимально слабой власти к северу от них, и заигрывали с племенными вождями — сепаратистами, видимо рассчитывая прибавить к территории Договорного Омана… а может и на что другое рассчитывали, англичан никогда не поймешь. Так все и жили — насколько помнили старики — по-другому и не жили никогда.

В двадцатом, когда сюда дошла весть о разгроме Оттоманской империи, имам заидитов Яхья поднял против бывшей метрополии вооруженный мятеж, приказал схватить всех чиновников Порты, которые здесь были и привести к нему на суд. Суд был скорый и неправедный — за отступление от шариата, коррупцию, иные преступления их всех приговорили к смерти: разнилась только форма казни. Кому-то просто отрубили голову. Кого-то посадили на кол. Кого-то — сожгли заживо, обмазав смолой, которую помаленьку добывали в горах. После чего — имам собрал армию и объявил англичанам джихад. Толпы вооруженных пустынников бросились на юг, в горах к ним присоединились горцы — и лавина плохо вооруженных, отчаянных людей кинулась к Адену, оставляя за собой след разрушений и бедствий. После двух неудачных штурмов — англичане сами оставили Лахедж и отступили в Аден, прикрывшись горами: у них были артиллерия и пулеметы, в то время как у джихадистов — в лучшем случае винтовки. Заняв оборону по гребням горных хребтов, прикрывавших Лахедж, они успешно держались — но произошло кое-что, что возможно качнуло чашу весов не в пользу англичан. Фельдмаршал, лорд Китченер Хартумский, следуя в Басру вместе с собранным наспех экспедиционным корпусом — рассчитывал и в Адене поживиться личным составом и припасами, благо этот город — порт был хорошо укреплен. Но получилось наоборот — вместо того, чтобы подкрепить здесь своим силы — он был вынужден оставить здесь подкрепление местному гарнизону и часть припасов — а сам проследовал к Басре, навстречу своему бесславному концу.