Онлайн книга «Врата скорби. Последняя страна»
|
На входе — надрывалась сторожевая собака… — Уйми… рыжеусый полковник выступил вперед — не видишь, на кого лает! — Сей секунд! — Амалуддин выхватил старомодный наган и дважды выстрелил. Собака, подавившись визгом, замолкла — Открывай! Открывай мерзавец! — досталось и стражу сих врат — сюда, господа хорошие. Прошу сюда… Надо было сказать, что в этот день была пятница, и никого из русских в тюрьме не было вообще — хоть они и были неверными, но выходной день был общим… Небольшая процессия поднялась на второй этаж, где Амалуддин открыл дверь начальничьего кабинета. Высокий гость скривился. — Почему бардак? — Сей секунд уберу! Бардак — заключался в пустой бутылке у стола. Амалуддин знал, что она, скорее всего, будет — и не просто так повел гостей именно в этот кабинет. Не будет ничего плохого — для него — если донесут, что начальник тюрьмы пьет. Амалуддин — загремел стеклом — Прошу, господа присаживайтесь. Изволите кофе? — У нас нет времени. — Да… да… конечно. Полковник жандармерии — если бы Амалуддин немного подумал, то понял бы, что это высокое звание, соответствующее званию представителя жандармского корпуса в Адене и незнакомого полковника жандармерии просто не может быть — открыл кожаную папку, которую жандармы носили подмышкой и достал бумагу — Извольте ознакомиться… — Сей секунд… Амалуддин нацепил очки. Вообще то очки ему подобрали неправильно и они не исправляли, а портили зрение — но он об этом не знал… — Мы забираем этого арестованного. Он подозревается в тяжких антигосударственных умышлениях, его предписано этапировать. — Да, да… Амалуддин мало понимал из сказанного — но был со всем согласен — Но это… — Это государственный преступник. — Да… — растерянно сказал Амалуддин — но господа хорошие, Аллах отнял разум у этого несчастного. — Он притворяется… — заметил полковник — он очень опасный государственный преступник. Очень опасный. На лестнице — раздались тяжелые шаги. — О, Аллах… — вымолвил Амалуддин, узнавший их. Водитель — шагнул в сторону, так чтобы открывшаяся дверь прикрыла его Полковник Камаруддин — шагнул в кабинет. В свой кабинет. Он оказался здесь случайно — в его сейфе лежали деньги, а ему нужна была крупная сумма — Господа? — Мы с предписанием… — рыжий полковник шагнул вперед — забираем заключенного. Приказ сверху. Вообше-то, если бы эти типы заявились вчера — полковник отдал бы им нужного человека и дело с концом. В конце концов — ему что, больше всех надо? Но полковник — сразу разозлился от того, что эта скотина Амалуддин пустил гостей в его кабинет, в конце концов — у него тут не проходной двор. Да и еще… Он увидел бутылку в корзине для мусора — и разозлился еще больше. Получается, что руси видели ее — В тюрьме выходной. — Это срочно… Полковник прошел к столу — А вы кто такой? — Помощник Его превосходительства губернатора — важно заявил человек в визитке — граф Бобринский, статский советник. Камаруддин снял трубку с аппарата на столе. Рыжеусый полковник жандармерии шагнул вперед и придавил трубку. — Не надо звонить… — сказал он. — Что?! Курносый американский револьвер — уткнулся в лицо полковнику. — Где заключенный?! … Щелкнул курок. — Какой заключенный?! — Бейца… — усмехнулся жандарм в усы — возьми нашего друга и посмотри, какой такой заключенный — Слушаюсь… * * * Из кабинета они вышли так — сначала начальник тюрьмы, потом рыжеусый жандарм, потом заместитель, потом человек в визитке. Замыкал процессию водитель с автоматическим Кольтом в кобуре подмышкой и два санитара с носилками. На воротах — стояла стража. Отчетливо тянуло сладким, пряным дымком. На посту — тюремные стражники жевали кат и курили марихуану. — Открывай! Начальник тюрьмы идет! — заорал рыжеусый полковник Двери с грехом пополам открыли, и они пошли во внутренний дворик, на который выходили двери камер — Где? — в голосе «полковника жандармерии» сквозанула угроза — Там… там. — Открывай. Открывай. — Ключи… — Амалуддин едва не плакал — надо ключи. — Где ключи? — У дежурного… Рыжеусый кивнул. Водитель — шагнул вперед, доставая автоматический Кольт, на стволе у него была нарезка. Достав из внутреннего кармана глушитель, который по размерам вряд ли уступал самому Кольту — он дважды выстрелил в дверь. — Готово. Двое санитаров — зашли в ту самую камеру, подсвечивая себе фонариком — и через минуту вышли с заключенным, привязанным к носилкам. Полковник посмотрел на заключенного и кивнул — Давай, Бейца. Водитель развернулся и сделал несколько выстрелов по камерам, стоящим рядом, целясь в то место, где был замок. Пули сорок пятого калибра, большие и мощные — самое то для таких дел, звуков выстрелов не слышал никто. Сначала ничего не произошло — но потом из одной камеры изнутри вышибли дверь и во двор — повалили заключенные. — Побег! — заорал полковник — побег! И с силой толкнул начальника сего почтенного заведения навстречу вырвавшимся из камеры заключенным — а вот его заместителя, пронырливого Амалуддина схватил за шиворот и — потащил за собой. — Побег! Во дворе раздались крики, послышались первые выстрелы. В отсутствие начальства — многие солдаты обкурились и не были готовы сражаться. Они подбежали к двери, навстречу — сержант вел дежурную смену. — Караул! — закричал Амалуддин — господина полковника убивают! Дверь им открылась — и они проскочили наружу, к машинам — карете скорой на шасси списанной армейской Татры и седан Мерседес. — Не убивайте! — взмолился Амалуддин, видя, как бандиты рассаживаются по машинам. Рыжеусый полковник кивнул — и «водитель», уже сменивший обойму в своем Кольте дважды выстрелил в Амалуддина. Троцкисты — а это были именно они — никогда не останавливались перед необходимостью кого-то убить. Всемирная революция — была для них оправданием всего и вся, любой крови. Машины — рванули вниз, по дороге, ведущей к побережью. В кузове Татры — «полковник» снял повязку, которой заткнули рот человеку, именующему себя как Соломон. |