Онлайн книга «А наутро радость»
|
– Что же заставило тебя передумать? – Знаешь, когда я попрощался, ты широко улыбнулась и сказала: «До скорого». Что же мне было делать? – Надо же! А помнишь, Карл, как в то воскресенье мы весь день ездили туда и обратно на пароме Статен-Айленда, заплатив всего один раз? И у нас была коробка крекеров, которые мы бросали чайкам, а они весь день летали за нами туда и обратно? – А ты помнишь, Анни, то воскресенье в Кони-Айленд? – Еще бы! Мы лежали на песке, лицом к лицу, и смотрели друг на друга. – Нам пришлось лежать на песке. Если бы мы сели хоть на секунду, какая-нибудь парочка плюхнулась бы на наше место и нам бы пришлось сидеть спина к спине с незнакомцами. Просто кошмар! – Но там был океан. – Наверно, был. Я слышал его, но не видел. Столько народа! – Карл, держу пари, что есть одна вещь, которую ты не помнишь. То воскресенье, когда мы просто гуляли по Манхэттену. Мы переходили улицу на углу Бродвея и Сорок второй улицы, и ты сказал, что если я действительно тебя люблю, то поцелую при всех, прямо на Бродвее. – И ты поцеловала! Ну и смутился же я тогда! – Лгун! Что бы еще такое вспомнить? Дай-ка мне подумать минутку, Карл. Карл тоже вспоминал. Он думал о темных вестибюлях Бруклина. Вечер с ней всегда возбуждал его физически. Пожатие руки; ее бедро, тесно прижавшееся к его бедру в кинотеатре или трамвае; поцелуй украдкой на темной улице; робкое прикосновение к ее груди в темном кинозале. И отчаяние в конце вечера… он тащит Анни в темный вестибюль, чтобы страстно обнять… вечно на нервах, опасаясь, как бы кто-нибудь не вошел или не вышел из дома. Карл покачал головой, вспомнив все это. – О чем ты думаешь, Карл? – О том, как мы никогда не были одни, потому что нам негде было побыть одним. Наши нежности и поцелуи на людях: на улице, в метро, в трамваях, кинотеатрах, парадных… Всегда как какие-нибудь звери, которые ищут темного угла… – Но мы были не единственные, Карл. У всех так было. Даже у людей постарше, которые как-то странно смотрели на нас, когда мы целовались на улице. В свое время и они так делали, только не помнили или не хотели помнить. – Нет, они не делали ничего подобного. – О, Карл, люди есть люди. Даже дети. И я бьюсь об заклад, что и здесь люди так же целуются украдкой, как мы. – Но есть разница, любимая. Конечно, здесь тоже целуются, обнимаются, ухаживают – назови это как хочешь. Но тут есть стадион, куда можно пойти ночью и побыть наедине в темноте. А в теплую весеннюю ночь можно взять напрокат лодку на двоих. – Да, здесь действительно все иначе. Странно! Человек живет по-своему и думает, что все живут так же. А потом он уезжает куда-то и видит, что можно жить по-другому. Еще одна сигарета, еще одна пауза в разговоре. Затем со стадиона донесся приглушенный шум. – Наверно, мы выигрываем, – сказал Карл. – О, ты имеешь в виду матч. – Анни! – Он взял ее за руку. – Может быть, ты не знаешь, что тебя ждет. Не исключено, что будет очень туго. – Я к этому привыкла, Карл. – Может случиться так, что мы не будем знать, где взять денег на следующий обед. – Если я поступлю на службу, тогда нет. – На это нельзя рассчитывать. Рассчитывать на работу. Что-нибудь может произойти. – Ты имеешь в виду ребенка? О, мы как-нибудь справимся. Ведь я буду его кормить, и нам не понадобятся дополнительные деньги на его питание. – Все не так просто. Мы не можем сразу же завести ребенка, любимая. – Но я не знаю, как этого можно избежать. – Я тут поспрашивал и выяснил, так что обо всем позабочусь. Мне просто хотелось, чтобы ты знала, почему мы не можем иметь ребенка. – Тогда незачем об этом беспокоиться. Первым делом я поступлю на работу. – И пополнишь собой список женщин, которые обеспечивают мужа, пока он учится в колледже. – А что в этом плохого? – Мне это не нравится. – Карл, я привыкла работать. Я работаю уже четыре года. И ради чего? А теперь я кое-что за это получу. – Нет, получу я. Я получу степень юриста. Но что получишь ты? – Обеспеченное будущее для моих детей. Их отец будет юристом. – Но что получишь ты? – Я уже получила. Я здесь, в этом чудесном месте, с тобой. Я уехала от… – Она чуть не сказала: «От моего отчима». – Оттуда, где я была. О, я уже получила так много! – Надеюсь, ты никогда не пожалеешь. – Я никогда не пожалею, Карл. Что бы ни случилось. Матч закончился, и толпа хлынула со стадиона. Карл забрал чемодан Анни и свои вещи из общежития. Ей пришлось нести свой чемодан, так как у него было два собственных. С плеча Карла свисала пара коньков, а под мышкой была теннисная ракетка. «Эту сторону его жизни я не знаю, – подумала Анни. – Ведь он катается на коньках так хорошо, что выиграл серебряный кубок, и бегает так быстро, что получил медаль. А еще он играет в теннис по субботам с японским мальчиком с Гавайев. Я никогда не впишусь в эту часть его жизни. Невозможно вообразить, что я играю в теннис! Да я даже не умею играть в пинг-понг!» На Анни произвел впечатление дом, особенно широкая веранда с плетеными креслами и столиком. Это похоже на жилую комнату, подумала она. Они поставили свои вещи на пол, и Карл обнял Анни. – Через пять минут, – прошептал он, – мы будем вместе в постели. Поцелуй меня как следует, чтобы подбодрить. Она поцеловала. Однако ничего не получилось. Квартирная хозяйка была очень любезна, но, к сожалению, ничего не могла сделать. Комната снята на день, а сейчас еще день, сказала она. Да, она видит, что миссис Браун очень устала. Не хочет ли миссис Браун отдохнуть на ее собственной кровати? Анни отрицательно покачала головой, а Карл ответил, что они подождут. Ну что же, добро пожаловать в гостиную. А сейчас прошу меня извинить: нужно покрыть торт сахарной глазурью. Чувствуя себя не в своей тарелке, они сидели на разных концах дивана. Он зажег сигарету, но Анни сказала, что здесь нет пепельниц и, возможно, хозяйка не любит, когда курят в этой комнате. Они вышли на крыльцо и уселись на качели. Придвинувшись к Карлу, Анни начала раскачивать качели. Это вывело его из себя. – Прекрати раскачивать, черт возьми! – воскликнул он, но тут же пожалел об этом. – Не обращай на меня внимания, любимая. – Я знаю, что ты чувствуешь, Карл, потому что чувствую то же самое. – Нет, ты не знаешь. И ты не чувствуешь то же самое. Ты не можешь знать, что чувствует мужчина. Женщина может ждать, но мужчина… Я весь на взводе, взвинчен из-за ожидания… ждать весь день… ждать годами. Да это может свести мужчину с ума! |