Книга В Ночь Седьмой Луны, страница 45 – Виктория Холт

– Бедняжка Фрицци, он такой чувствительный. Чувствует больше, чем другие.

– Вчера они привезли меня на Могильный остров.

– О, это расстроило его, как всегда. Мне не нравятся его походы туда, но я ничего не могу поделать. А потом, что в том дурного, если они чтут память своих умерших Матерей?

– Мне кажется, слишком много разговоров об этой комнате с привидениями. То, что она закрыта, уже дает пишу их умам воображать всякие ужасы за закрытыми дверями. Были ли дети в этой комнате?

– Нет.

– Тогда понятно, почему они так боятся. То, что Фриц пошел туда, говорит о том, что он думает об этой комнате и соединяет со своей покойной матерью, особенно после вчерашнего посещения Могильного острова.

– Мне кажется, ему стало лучше после вашего приезда. Ему легко дается английский. А может быть, дело в вас. Вы ему очень нравитесь, а он вам.

Она лукаво улыбнулась мне.

– Мне кажется, он ваш любимец, и я рада за него.

– Мне он интересен, он умный мальчик.

– Согласна с вами.

– Я думаю, ему лучше было бы жить в большой простой семье.

– Говорят, что это полезно всем детям.

– Интересно, что это за комната. Как она выглядит?

– Комната как комната. Она в башне, и поэтому круглая. В ней несколько окон, открывающихся наружу. Поэтому ей было нетрудно открыть окно и выброситься.

– И эта комната была закрыта все эти годы?

– Не думаю. Крепостью мало пользовались до того, как граф Фредерик привез сюда детей. Затем вспомнили эту историю с привидением и сочли за лучшее держать ее закрытой. Мне совсем не хотелось спорить с ней, но фрау Грабен не отставала.

– По-вашему, нельзя держать ее закрытой? – сказала она.

– Если считать ее обычной комнатой, люди скоро забудут ее историю.

Она пожала плечами.

– Так вы бы хотели, чтобы я ее открыла?

– Я просто думаю, что так будет лучше. Потом я осмотрю ее и, возможно, буду подниматься туда время от времени с детьми.

– Пойдемте туда сейчас, и я ее открою.

Она любила носить ключи на поясе, как владелица замка. Ей это очень нравилось. Думаю, она считала их признаком власти.

Я поставила чашку, и мы отправились в башню. Поднявшись, она отперла дверь. Признаться, я очень волновалась, входя в комнату, хотя в ней не было ничего; сверхъестественного. Она оказалась очень светлой. На деревянном полу лежало несколько ковриков чудесной ручной работы, стояли стол, несколько стульев, небольшой диван и бюро. Она не производила впечатления нежилой комнаты.

– Ей не пользовались вот уже... – начала фрау Грабен.

– Прекрасная комната.

– Можете пользоваться ею, если хотите.

Я еше не знала, что с ней делать. Днем в ней было бы очень удобно, но ночью с единственной узкой винтовой лестницей она оказывалась изолированной от всего мира, и я вспомнила свое паническое настроение, когда поднималась сюда за Фрицем минувшей ночью.

– Возможно, мы воспользуемся ею... позже, – сказала, я. Я представила здесь уроки английского, беседы природе, о чудесных видах, открывающихся отсюда, как, впрочем, изо всех окон крепости.

– Покажите мне окно, из которого выбросилась леди? – попросила я. Она пересекла комнату.

– Вот отсюда.

Фрау Грабен сняла крючки и распахнула окно, глянула вниз. Подо мной лежал отвесный горный склон так как в этих краях склон горы использовали как одну из стен замка. Вид открывался прямо на долину.

Фрау Грабен пододвинулась ко мне.

– Глупая девчонка, что ни говори! – шепнула она.

– Должно быть, она умерла, еще не долетев до земли.

– Глупая девчонка! – повторила фрау Грабен. – У нее могло быть все, а она выбрала смерть.

– Вероятно, она была очень несчастна.

– Отчего? Замок был ее домом. Ей нужно было только знать свое место, и она оставалась бы хозяйкой Клоксбурга.

– За исключением приездов графа с женой.

– Ей не хватало здравого смысла. Он был влюблен в нее, иначе не привез бы сюда. Он оберегал бы ее. Но она предпочла выброситься из окна.

– Она похоронена на Могильном острове?

– Должно быть. Там есть могила с надписью на могильном камне «Гирда». Говорят, что это она. Что за дурочка! Такое не должно повториться, прекрасный урок для девушек.

– Как доверять своим возлюбленным?

Она усмехнулась и легонько ткнула меня в бок.

– Принять все как есть и извлечь максимальную пользу. Если граф любит тебя и привез в замок, этого недостаточно?

– Ей этого было мало.

Я отвернулась от окна. Мне хотелось забыть об этой девушке, узнавшей, что возлюбленный обманул ее. Я-то понимала ее очень хорошо.

Фрау Грабен угадала мои чувства.

– Глупышка, – повторила она еще раз. – Хватит печалиться о ней. В вас было бы больше здравого смысла, будь вы на ее месте, я уверена.

Она улыбнулась так же лукаво.

– Прекрасная комната. Если вы хотите, я оставлю ее открытой, и вы сможете приходить сюда когда вам вздумается. Да, это вы правильно придумали.

Комната притягивала меня. Мне захотелось быть там одной. Признаться, в первый раз поднимаясь туда, мне пришлось подавить в себе внутреннее сопротивление, но, попав в нее, я испытала приятное чувство возбуждения. Даже вид на долину из этих окон казался более впечатляющим. Я открыла окно, из которого якобы выбросилась Гирда. Оно открылось с протестующим скрипом. Его необходимо смазать, подумала я.

Каким великолепным выглядел герцогский замок, могущественная неодолимая крепость на страже города. Из рассказов мальчиков, которые допускались в замок только в очень редких случаях, я могла составить о них некоторое впечатление. Часть ее построек относилась к XI веку, она стояла на страже города, всегда готовая защищать себя от грабителей. Нелегкую жизнь, должно быть, вели здешние люди в те времена, их главной заботой было защищать себя от врагов. Мальчики описывали мне мрачное великолепие Рыцарского замка, гобелены, украшающие стены. Там были сады с фонтанами и статуями, которые, по словам их отца, походили на версальские, ибо каждый германский князек мечтал иметь двор – подобие двора короля Солнца – и в своем маленьком поместье чувствовать себя могущественным монархом, не хуже французского короля.

Я напомнила мальчикам, что стало с монархией всей Франции. Дагоберт ответил:

– Да, конечно, старый Край нам об этом рассказывал.

Оглядывая взглядом долину к городу и затем возврашаясь обратно к герцогскому замку, я определила постройки Рандхаусбурга, где, очевидно, размещалась дворцовая обслуга и гвардейские казармы. По утрам по долинам раскатывался звук трубы, поднимавший солдат, этот звук повторялся по вечерам, после захода солнца, а временами, когда ветер дул в нашу сторону, я могла различить звуки музыки, игравшей в герцогских садах.