Книга Добровольно проклятые, страница 43 – Лена Обухова, Наталья Тимошенко

– Это как же?

– Попробуем сами на ней что-нибудь напечатать.

Бутылка так и не добралась до шкафа, с внушительным стуком опустившись на рабочую поверхность. Ольга извлекла из выдвижного ящичка штопор и достала из другого шкафа два маленьких пузатых бокальчика. Вообще-то она предпочитала пить красное вино из огромных вместительных бокалов, но здесь приходилось довольствоваться тем, что есть.

Дементьев от вина все-таки отказался, сославшись на какие-то внутренние инструкции ИИН, предпочел кофе и огромный бутерброд. Ольге же кусок в горло не лез. Вино тоже, но один бокал она в себя все же влила, прежде чем поинтересоваться, как именно они будут проводить проверку.

– А вот идемте сразу и проведем, чего кота за хвост тянуть? – бодро предложил Дементьев. – А то еще стемнеет.

Он захватил из гостиной один из ноутбуков и поднялся наверх. Ольга без особого энтузиазма последовала за ним.

– Собственно, все просто, – сообщил Дементьев, поставив ноутбук на стол рядом с машинкой.

Ольга, оставшаяся у порога, словно это как-то могло ей помочь, только сейчас смогла разглядеть, что на экране демонстрируется происходящее в комнате: они двое с разных ракурсов и сама машинка крупным планом.

– Наша задача напечатать небольшой кусочек текста, описывающий какое-то событие, но такое, которое, во-первых, будет совершенно безобидным, а во-вторых, произойдет прямо где-то рядом с нами. Чтобы мы могли проверить. А еще лучше – сразу зафиксировать на видео.

– Надеюсь, вы не хотите, чтобы печатала я? – осторожно уточнила Ольга, опасливо поглядывая на машинку.

Ей вдруг показалось неразумным обсуждать эксперимент при ней. Как будто старенький металлический монстр мог их услышать и использовать сказанное против них.

Дементьев обернулся, удивленно приподнимая брови.

– А мне казалось, вы хотели использовать свои писательские навыки для помощи в расследовании.

– Это не значит, что мне хочется прикасаться к штуковине, которая, предположительно, убила уже двоих.

– Хорошо, я сам. Не думаю, что имеет значение, кто именно набирает текст. Да и его литературная ценность едва ли будет влиять на результат. Так… У меня все готово, все пишется.

Он выпрямился и оглянулся по сторонам, как будто искал что-то взглядом, хотя в комнате имелось не так много вещей, за которые этим взглядом можно было бы зацепиться. Помимо письменного стола и сломанного кресла в углу притаился лишь узенький стеллаж, на полках которого стояли разнокалиберные книги, какая-то маленькая картинка, которая, возможно, раньше висела на стене, и декоративная вазочка, в узкое горлышко которой мог поместиться только какой-то один цветок. Вазочка была достаточно высокой и при этом имела дно очень маленького диаметра, из-за чего казалась неустойчивой.

Выбор Дементьева остановился именно на ней. Он взял вазочку и переставил на стол, а сам сел в кресло. Попытался пододвинуть его к столу, но обнаружил сломанные колесики и тихо выругался. Ольга нервно рассмеялась, наблюдая за тем, как он, не выпрямляясь, приподнял кресло над полом и все же перетащил ближе к столу.

– В общем, с фантазией у меня не очень, поэтому будем искать красоту в простоте. Я постараюсь с помощью машинки уронить вазочку.

Картинно размяв пальцы, как это обычно делают в мультиках перед игрой на пианино, Дементьев принялся медленно набирать текст. Точнее, первые несколько ударов прозвучали достаточно бодро, но потом темп заметно спал.

– Вот, черт, никогда не думал, что писать вслепую так сложно, – пробормотал он.

Но все же через минуту или две он окончательно остановился, выжидающе глядя на вазочку. Та стояла как вкопанная, даже не шелохнулась.

– Кажется, эксперимент не удался, – резюмировал Дементьев со вздохом.

– Отрицательный результат – тоже результат, – возразила Ольга.

И, не сумев удержать любопытство, все-таки подошла к столу и вытащила из каретки листы бумаги, чтобы прочитать текст, отпечатавшийся через копирку. Тот действительно оказался лаконичен и прост: «В комнате на столе стоит ваза. Порыв ветра распахивает окно и опрокидывает вазу на стол, но больше не причиняет ни вреда, ни неудобств».

– Может быть, стоило открыть окно? – задумчиво протянул Дементьев. – Иначе как оно распахнется от порыва ветра? Давайте, я попробую еще раз для чистоты эксперимента!

Он осторожно поднялся с кресла, чтобы не сломать ему еще парочку колес резким движением, и потянулся к ручке на створке окна, но Ольга остановила его:

– Нет, подождите. Мне кажется, все-таки следует изменить стилистику. Тот текст, что машинка напечатала в прошлый раз, больше походил на книжное повествование, вы сами отметили. У вас же получилась ремарка в сценарии.

– Ну, извините, – развел руками Дементьев, – я писательскому делу не обучен. Мне доводилось писать только протоколы и отчеты.

– Хорошо, давайте я попробую, – решилась Ольга, занимая кресло вместо него.

Он помог ей заправить в каретку новые листы бумаги, прослоенные копиркой, после чего Ольга медленно опустила пальцы на клавиатуру и с минуту просто смотрела то на белый лист, то на хмурящееся за окном небо.

Слова в голове вновь затихли, крошечный всплеск вдохновения, посетивший ее в машине по пути домой, прошел, но она хорошо знала, что вдохновение – вторично. Первична – идея, мысль, понимание сцены, которую нужно описать. Ей хватило минуты, чтобы мысленно набросать эту сцену в голове.

Потом она начала печатать. В ее случае все произошло наоборот: сначала пальцы опускались на кнопки медленно, с усилием, как будто она боялась, что иначе текст не пропечатается. Ольга старалась смотреть только на полустершиеся буквы на клавиатуре, чтобы остающийся белым лист не сбивал ее с мысли. Писать, не перечитывая, оказалось действительно непросто, но Ольга повторяла себе, что от нее требуются всего три абзаца.

Постепенно пальцы привыкли к кнопкам, скорость немного возросла. Ольга почувствовала, как позади что-то прошмыгнуло. Что-то невидимое и холодное, но не злобное. Судя по тому, что Дементьев снова приглушенно чертыхнулся, он тоже это почувствовал.

Ручка на окне с тихим всхлипом поднялась в горизонтальное положение, и стоило Ольге последний раз ударить по кнопке, ставя точку, как створка с грохотом распахнулась, впуская в комнату злой порыв ветра. Опрокинув вазочку, он ударился в противоположную стену и растворился в теплом воздухе комнаты. Следом исчезло ощущение чужого присутствия.

Ольга сидела, тяжело дыша, чувствуя, как колотится в груди сердце и как немеют от страха пальцы рук. Дементьев рядом присвистнул.

– Вот она, великая сила искусства, – протянул он восхищенно, чем, как ни странно, моментально привел Ольгу в чувства.

– Это работает, – пробормотала она, словно пытаясь сделать произошедшее чуть более реальным. – Она слушается меня…