Онлайн книга «Зеркало любви»
|
Холодный воздух пошел на пользу горячему «грузинскому парню». Они устроились на стоянке, прямо в джипе, Давид с одной стороны заднего сиденья, Малена с другой. Господин Асатиани подумал пару минут и положил ей голову на колени. Герцогесса робко погладила его по волосам, потом послушала совет Матильды и аккуратно помассировала мужчине виски. Какая там эротика! У вас извращенные фантазии, господа. Эротика несовместима с рвотными позывами. И нежности тут нет никакой. Просто ей еще домой ехать с этим водителем, и в ее интересах привести господина Асатиани в чувство. Чтобы не сдох по дороге, вместе с ней за компанию. Малена молчала, воздух был свежим, пальцы ласковыми и твердыми, и Давид расслабился. Постепенно вернулся на место желудок, прошли противные спазмы, и даже головная боль успокоилась. – Еще полчаса – и поедем домой, ладно? – Можно даже час, время есть, – согласилась Малена. – А у тебя прав нет? – Нет. – Надо получить. – Машины-то у меня нет. – И что? Зато стаж будет, а каталась ты или права в тумбочке лежали – кто там проверит? Страховку будешь меньше платить. – Неплохая идея, – согласилась Малена. – Но это следующим летом. Весной где-то. И кататься будет легче, и время будет, как сессию сдам. «Заодно и денег накоплю. Нет у нас сейчас «самоподготовки», задушили, сволочи! А в автошколе – дорого…» Давид опять замолчал. Малена продолжала массировать ему виски и думала, что день, в сущности, прошел неплохо. Даже Антону поделом досталось. Хотя лучше б на него обеих гарпий стошнило. И чего он хотел этим добиться? «Всего сразу. Испортить вам интим, подложить под Давида Диану, дискредитировать его в твоих глазах», – бодро принялась перечислять Матильда. «Это недостойно», – поморщилась герцогесса. «Главное, чтобы подействовало. А там – какая разница? Победителей не судят, их отстреливают без суда и следствия». «И непорядочно». «Ничего, и не таких козлов любят». «Тильда!» «А я что? Я ничего, и вообще я за любовь! Вот взять бы что потяжелее и ка-ак возлюбить покрепче некоторых…» «Тильда!!!» «А с чего ты взяла, что я про Антона говорю? Я, может, в принципе…» Так, в пререканиях, прошло полчаса. Давид более-менее пришел в себя, уселся за руль, и здоровущий джип тронулся к выезду со стоянки. Медленно и очень осторожно. И – с открытыми окнами. Малена на всякий случай огляделась, но Антона или его машины видно не было. Вот и хорошо. Ибо – не фиг, ибо – на фиг! Она почувствовала бы себя отомщенной, знай, что Диану рвало еще полчаса, что Антону пришлось срочно приводить себя в порядок в туалете и покупать новую рубашку, что Юлию начало тошнить на выходе из центра, когда ей под нос сунули корзину с попкорном, что дамочек рвало всю дорогу обратно и Антон вынужден был останавливаться под каждым кустом. Так что домой они приехали уже за полночь. Малена так этого и не узнала. А узнала бы – порадовалась. Не по-христиански сие, чадушко? А рыть другому яму – это как? Не лезь на рожон и не будешь поражен. Они с Давидом доехали до дома ранним вечером, стемнеть еще не успело, Давид высадил девушку у подъезда, а потом еще отзвонился, как сам доехал. Малена волновалась и не уснула бы без этого звонка. На следующее утро курьер принес девушке большой букет цветов и конверт. В конверте был оплаченный абонемент в автошколу. То есть в любое время Малена могла прийти, предъявить его и учиться. Хоть осенью, хоть весной. – А нашатырный спирт нынче дорог, – задумчиво прокомментировала Матильда. И облизнула поцарапанный палец. Малена не стала спорить. Дорога была не ампула, а сохраненное достоинство. И вообще, чего бы ни хотел добиться Антон Великолепный, но сближению молодых людей он сильно поспособствовал. Общие трудности и не такие противоположности объединяют. А платок с кровью Малены Давид почему-то не бросил в стирку. Сохранил… Рид, маркиз Торнейский Атака началась на рассвете. Рид помянул незлым матерным словом кагана, который даже перед смертью не дает приличным людям выспаться, и повернулся к Шарельфу. – Кажется, конец? Лоусель пожал плечами. – Это будет хороший конец. И поспешил на стену. Командиры разделились. Шарельф оставался на стене, Рид отправился к воротам. Равно как и наступление велось по двум направлениям. Тридцать. Тысяч. Степняков. Это много, очень много. И они лезли и лезли, словно муравьи, захлестывая стены крепости, давили числом и поворачивать назад не собирались. В крепости можно уцелеть. А вот Хурмах точно не помилует. Шарельф со стены выхватывал взглядом отдельные картины боя. Именно отдельные, потому что атака шла по всему периметру и не хватало ни защитников, ни времени. Оставалось только держаться. Вот внизу в ворота бьют тараном. Со стены скидывают камни, по команде Лоуселя льют кипящее масло, но это бесполезно. Степняки не отходят. Пожары тушат, не обращая внимания на погибающих товарищей, и удары в ворота продолжаются. И постепенно, под натиском железного «свиного рыла» трескаются старые доски, уже подточенные предыдущими штурмами. Вот за стену цепляются крючья. С каждым разом их больше и больше, над стеной появляется первая чернобородая голова, кто-то размахивается палашом, и мощный удар смахивает ее с плеч. Несколько секунд степняк стоит, обезглавленный, а тело его поливает всех фонтаном крови из обрубка шеи, но потом смерть берет свое. Пальцы разжимаются, труп исчезает, но на смену ему лезет новый степняк. Вот взмывают в небо черные стрелы. И рядом с Шарельфом со стоном хватается за бок кто-то из солдат, кажется, Роско. Достали-таки, с-сволочи степные! Вот поднатужившийся солдат с хэканьем скидывает со стены большой камень. Внизу что-то хрустит. Лестница? Кости? Слышатся предсмертные крики, но степняки не останавливаются. Воля кагана гонит их на убой. И снова – лестницы, крючья, веревки, степняки… мертвые и живые, живые, становящиеся мертвыми. Один за другим, один за другим… Внизу, не удержав натиска, трескаются ворота, и кто-то из солдат бьет в дыру копьем. Слышится крик степняка, но таран продолжает свою работу. Кто-то разряжает в дыру арбалет. Рано, слишком рано. Рид стоит там, внизу. Он не собирается уходить от ворот, сегодня его поле битвы здесь. Красивые слова? |