Онлайн книга «Дарующий звезды»
|
Марджери небрежно кивнула и неторопливой походкой, с высоко поднятой головой вернулась на место. * * * Сетчатая дверь захлопнулась за ними с раскатистым хрясь. Всю дорогу домой от зала собраний Элис точно воды в рот набрала. Она шла за мужем и свекром, держась чуть поодаль, но даже с этого расстояния слышала нечто похожее на сдавленные ругательства, грозившие в скором времени перерасти в вулканическое извержение. Впрочем, Элис не пришлось долго ждать. – Кем, черт возьми, вообразила себя эта женщина?! Пытается поставить меня в неловкое положение перед людьми? – Не думаю, что кто-нибудь решил, будто ты был… – начал Беннетт, но отец оборвал его, швырнув шляпу на стол. – Всю свою жизнь она была источником неприятностей! А до нее эта криминальная личность, ее отец! И вот теперь она хочет выставить меня дураком в глазах всего города. Элис замерла на пороге, отчаянно гадая, удастся ли ей незаметно проскользнуть наверх. Она по личному опыту знала, что костер гнева мистера Ван Клива не так-то легко погасить, – он будет подпитывать его бурбоном и еще больше накручивать себя истерическими воплями до тех пор, пока поздно вечером окончательно не отрубится. – Папа, всем плевать на то, что говорит эта женщина, – предпринял вторую попытку Беннетт. – Эти цветные зарегистрированы на моей шахте как мулаты, потому что у них светлая кожа. Светлая кожа, уверяю тебя! У Софии очень темная кожа, подумала Элис, а если ее родной брат был шахтером, то как тогда он мог быть светлокожим? Однако Элис решила от греха подальше промолчать. Вместо этого она тихо сказала: – Я, пожалуй, поднимусь наверх. – Элис, ты не можешь там оставаться. «О боже! – подумала Элис. – Не заставляй меня сидеть с тобой на крыльце». – Тогда я спущусь… – Я говорю о библиотеке. Ты там больше не работаешь. Только не с этой девицей. – Что?! – Элис почувствовала, как слова свекра удавкой сжимают шею. – Ты напишешь заявление об уходе. Я не допущу, чтобы кого-нибудь из членов моей семьи связывали с Марджери О’Хара. Мне наплевать, что скажет Патриция Брейди! Она просто помешалась, так же как и все остальные. – Мистер Ван Клив прошел к винному шкафу, чтобы налить себе стакан бурбона. – И откуда, черт бы ее побрал, эта девица узнала, что записано в книгах шахты Хоффман?! Я не допущу, чтобы она совала нос в наши дела. Я собираюсь наложить запрет на ее появление даже в окрестностях шахты. Повисла длинная пауза. И тут Элис услышала свой голос: – Нет. Ван Клив вздернул голову: – Что? – Нет. Я не собираюсь уходить из библиотеки. Я вам не жена и не позволю указывать, что мне делать. – Ты будешь делать то, что я скажу! Ты ведь живешь в моем доме, юная леди! Элис даже бровью не повела. Мистер Ван Клив бросил на нее злобный взгляд и помахал рукой Беннетту: – Беннетт, образумь свою женщину! – Я не собираюсь уходить из библиотеки! Мистер Ван Клив побагровел: – Девочка, ты что, хочешь получить хорошую затрещину? В комнате вдруг стало нечем дышать. Элис посмотрела на мужа. Только посмей поднять на меня руку! – говорил ее взгляд. У мистера Ван Клива заходили желваки на скулах, он тяжело задышал. Даже не вздумай! У Элис путались мысли. Она пыталась представить, что будет делать, если он действительно решит заняться рукоприкладством. Стоит ли дать ему сдачи? И удастся ли найти какие-нибудь подручные средства, чтобы защититься? А что бы сделала на моем месте Марджери? Элис внимательно посмотрела на нож на доске для хлеба и кочергу возле камина. Однако Беннетт опустил глаза и, тяжело сглотнув, сказал: – Папа, она останется в библиотеке. – Что? – Ей там нравится. Она… делает доброе дело. Помогает людям и вообще. Ван Клив вытаращился на сына. Глаза на багровом лице старика вылезли из орбит, словно его душили. – У тебя что, тоже совсем мозгов не осталось?! Он обвел взглядом сына и невестку, раздувая ноздри и сжимая кулаки, с трудом сдерживая очередной взрыв негодования. Наконец он опрокинул последний стакан бурбона, стукнул стаканом об стол и вышел вон, с силой хлопнув сетчатой дверью, закачавшейся ему вслед. * * * Элис с Беннеттом стояли на притихшей кухне, прислушиваясь к затухающему вдали реву мотора «форда-седана» мистера Ван Клива. – Спасибо тебе, – сказала Элис. Беннетт тяжело вздохнул и отвернулся. И у Элис невольно возник вопрос: может ли произойти сдвиг в их отношениях? И изменит ли акт открытого непослушания отцу то, что между ними пошло не так? Она вспомнила Кэтлин Блай и ее мужа. То, как Кэтлин нежно гладила мужа по голове или по руке, пока Элис читала ему книгу, а измученный болезнью Гарретт из последних сил улыбался жене. Элис шагнула к Беннетту, собираясь взять его за руку. Но он, словно угадав мысли жены, поспешно сунул руки в карманы брюк. – Что ж, я ценю твою поддержку, – сделав шаг назад, тихо произнесла Элис. И когда Беннетт снова ничего не ответил, налила ему выпить и поднялась наверх. * * * Гарретт Блай скончался два дня спустя, после нескольких недель пребывания в странной сумеречной зоне, когда любившие его люди пытались понять, что не выдержит первым: сердце или легкие. По горам пронесся слух о том, что кто-то умер, колокол прозвонил тридцать четыре раза, чтобы окружающие знали, чья душа отлетела на небо. После рабочего дня жившие по соседству мужчины собрались в доме усопшего. Они принесли с собой приличную одежду на случай, если у Кэтлин ничего не найдется, готовые по местному обычаю обмыть и обрядить тело. Кто-то уже начал сколачивать гроб, который потом выстелют изнутри хлопковой и шелковой тканью. Печальная новость дошла до Конной библиотеки днем позже. Марджери с Элис, по молчаливой договоренности, как могли, разделили свои маршруты между Бет и Иззи, после чего вместе отправились к дому Кэтлин. Дул порывистый ветер. На сей раз горы не блокировали его, а стали чем-то вроде аэродинамической трубы. Элис всю дорогу ехала с поднятым воротником, размышляя о том, что можно будет сказать родственникам покойного, и жалея, что у нее нет с собой открытки со словами соболезнования или хотя бы букетика цветов. В Англии дом, где оплакивали усопшего, был местом тишины и приглушенных разговоров, с накинутым на них покровом печали или неловкости, в зависимости от того, насколько сильно любили или близко знали покойного скорбящие. Элис, вечно умудрявшаяся сказать нечто неуместное, находила подобные ситуации угнетающими – расставленной специально для нее западней, в которую она непременно попадала. |