Книга Древо жизни, страница 125 – Генрих Эрлих

Северин добродушно усмехнулся, наблюдая эту немного мальчишескую выходку, теперь, когда все благополучно закончилось, для них с Наташей благополучно, он вновь поддавался своеобразному обаянию Погребняка. Тут он остановил пленку, отмотал чуть назад, нашел нужный кадр.

— У него повязка на голове, — сказал Северин.

— Да, я заметила, — ответила Наташа.

— Первый раз вижу, чтобы права носили просто так в нагрудном кармане, — продолжил он, нажимая кнопку пульта и возобновляя просмотр.

— Наверно, ты прав, женщины уж точно не носят, у нас нет нагрудных карманов, не считая бюстгальтера, — усмехнулась она, — но по сценарию права необходимо было бросить на пол, чтобы их потом нашли.

— Так ты считаешь, что это спектакль?

— Можно подумать, что ты считаешь иначе, — фыркнула Наташа, — но постановка какая-то неаккуратная, вероятно, они не ожидали, что просматривать кассеты будешь ты.

— Да, просматривать их должны были другие люди. Кому-то мы спутали все планы! — он озвучил свою исходную мысль.

— Понятно кому, им, — Наташа кивнула в сторону экрана, где двое мужчин покидали холл. — Ну-ка, останови! — воскликнула она, заметив, что турист впервые за все время на мгновение повернулся спиной к камере. — Странно, ничего не замечаю, но что-то не так.

— Ты была права насчет неаккуратности, — сказал Северин, — нечего ему было так руками махать, теперь из-под шляпы выглядывает повязка.

— Это важно?

— Еще как!

Дверь за туристом закрылась, на экране возникла старая картинка пустого холла, разве что посередине на полу лежала пестрая пластиковая карточка. «Странно, почему Максим мне ничего о ней не сказал? Или не знал? Или запамятовал?» — подумал Северин.

— Странно, почему он оставил права, а не паспорт? — сказал Наташа.

Это, положим, Северин знал, но промолчал. Прав все же был Максим, не любил его непосредственный начальник почем зря разбрасываться информацией. Северин вставил в видеомагнитофон новую кассету, отмотал чуть назад, включил воспроизведение. На экране появилась картинка внутреннего помещения гаража с громадным мерседесом на заднем плане.

— Оперативное время пятнадцать сорок пять, — прокомментировал Северин, — мы уже полчаса как выбрались из храма, Сечной уже попрощался с Каменецким и уехал, судя по всему, на своей машине, потому что «хаммер» тоже наличествует.

— Нам казалось, что этот твой прокурор уехал, — сказала Наташа.

— Да, нам так казалось.

В этом момент, вынырнув из-под камеры наблюдения, на экране появились двое и молча зашагали к мерседесу. Первый был одет в длинный черный кожаный плащ, из-под которого едва виднелись узкие черные брюки, на ногах черные лакированные штиблеты, на голове черная широкополая шляпа. Второй походил на туриста — ботинки на толстой подошве, джинсы, короткая куртка, тирольская шляпа на голове. Шляпа, вероятно, была лихо надвинута на самые брови, зрителям же оставалось только любоваться крепким затылком и свежей стрижкой, ничем не прикрытой. Северин показал на затылок пальцем, Наташа понимающе кивнула. Турист на шаг опередил черного и распахнул перед ним заднюю дверь мерседеса.

— Это водитель, — тихо сказал Северин Наташе, — Погребняк бы ни в жизнь не стал этого делать, и этот не должен был делать, да рефлекс сработал.

Черному, судя по всему, тоже не понравилось такое действие туриста, он как-то нервно махнул ему левой рукой, потом положил ее на открытую дверь, блеснув черным камнем на мизинце, вальяжно опустился на заднее сидение, придерживая правой рукой шляпу. Когда он заносил в салон ногу, между задравшейся штаниной и лакированным ботинком мелькнули пестрые носки.

— Какой кошмар! — воскликнула Наташа. — Бяка никогда бы не надел такие носки!

Северин одобрительно похлопал ее по руке — он не заметил эту деталь. И тут же изменил версию. Вероятно, Каменецкого изображал все же водитель Лохов, а Сечной — Погребняка, казус же с открыванием двери был вызван не рефлексом, а волнением. Турист между тем юркнул на водительское место, и через минуту мерседес плавно тронулся с места.

— Ну, вот и все! — сказал Северин.

— Как это все? — удивилась Наташа. — Тут еще две кассеты.

— Я подумал… — замялся Северин.

— Ну что ты! Это же кино! А в кино и не такое еще показывают!

«Хорошее кино! — подумал Северин. — Два неидентифицируемых трупа!» Но спорить не стал и поставил следующую кассету.

— Интервал — минута, — сказал он, показывая на таймер, — только-только, чтобы вырулить, — машина поплыла к воротам, — рассказывали, что этот танк выдерживает выстрел из базуки, а днище — взрыв противопехотной мины.

— А почему не противотанковой? — рассеянно спросила Наташа, не отрывавшая взгляда от экрана.

— Так что взять его можно только изнутри, — продолжил Северин, не обращая внимания на глупый женский вопрос, — там и подложили заряды, два, одно под заднее сидение, другое под водительское, или в подголовники…

Он не успел закончить разбор вариантов, потому что в подтверждение его слов мерседес дважды, с интервалом в доли секунды вздрогнул.

— Это чтобы никаких следов не оставлять, — сказала Наташа, впившаяся взглядом в экран.

«Да уж, чистая, можно сказать, ювелирная работа!» — подумал Северин, наблюдая разлетающиеся во все стороны окровавленные ошметки, и решительно нажал на «стоп». Следующую кассету, на которой все выглядело еще более впечатляюще, он ставить не стал, да Наташа и не настаивала.

— По-моему, ты нисколько не удивлена, — сказал он чуть погодя.

— Нисколько, — ответила Наташа, — мне вспомнилась одна бякина фраза, помнишь, когда он сказал о том, что один из выходов из его тупиковой ситуации — это смерть, но не внезапная, а плановая. После этого он еще начал что-то городить о самоубийстве. Бяка и самоубийство — анекдот! Так что пока ты тут кассеты просматривал, я провела собственное расследование.

— И что же ты расследовала? — с улыбкой спросил Северин.

— Изучала бякину линию судьбы, — серьезно ответила Наташа.

— Нумерологически, — поддел Северин.

— Не только. Я еще гороскоп составила. Все сошлось! Да еще как! Такого удачного дня, как вчерашний, у Бяки давно не было и не скоро будет, поразительно удачный день, не только в том, что все его собственные начинания осуществятся, но и в том, что любые козни его врагов потерпят провал. Поэтому он этот день и выбрал!

— Угу, именно поэтому, — сказал Северин, даже не пытаясь спрятать улыбку, — все последние дни только тем и занимался, что за звездами наблюдал.

— Зачем же наблюдать? Он заранее все рассчитал. Бяка и перед менее важными делами в гороскоп заглядывал. В этом он понимал, не так чтобы очень, но побольше, чем в камнях. К тому же у него собственный астролог был, так он говорил.