Книга Джордж и ледяной спутник, страница 21 – Люси Хокинг, Стивен Хокинг

После укладки всех слоёв в форму её ставят в гигантскую печь, где углепластик вулканизируется и затвердевает. Как только купол затвердел, его с помощью рычага вынимают из формы и обрабатывают машинным способом, делают отверстия для болтов, которые затем понадобятся для присоединения к МПУ.

Этот же метод создания прочной, но лёгкой структуры посредством наслоения ткани используется при создании балетной обуви, в которой можно танцевать на кончиках пальцев – «на пуантах»! Каждая туфелька имеет прочный, но лёгкий каркас, который облегает пальцы ног и даёт опору, чтобы можно было удерживать равновесие, кружиться и даже прыгать на кончиках пальцев. Этот каркас создаётся слоями проклеенной ткани – и это очень похоже на перегородку МПУ.

Не каждый, кто смотрит на конструктивный элемент ракеты, сравнит его с балетной туфелькой, но мой жизненный опыт одарил меня возможностью уникального взгляда на мир. Когда занимаешься тем, что тебе больше всего нравится, начинаешь видеть мир с совершенно новой точки зрения.

Мы в НАСА стремимся создавать команды людей с уникальным мировосприятием, чтобы смотреть на задачи под разными углами. Такая многосторонность помогает нам решать множество задач, связанных со строительством ракеты, – ракеты, которая полетит на Марс.

Эллисон

Анни и Джордж протиснулись в дальний конец зала, к рядам компьютеров, с которых велось управление множеством космических аппаратов: и тех, что обращались по орбитам вокруг Земли или других планет Солнечной системы, и тех, которые двигались по своим маршрутам за её пределами.

В прошлом космические полёты управлялись из разных мест на планете Земля. Но чем больше запускалось в космос кораблей и роботов, тем труднее становилось уследить за всеми ними. Одна – но только одна – из задач Космодрома-2 заключалась как раз в слежении за всем, что летает в космосе, от спутников до космических кораблей и зондов. Вся деятельность людей и роботов в космосе теперь была сосредоточена в этом космическом мегацентре.

Стены ЦУПа были покрыты экранами, на которых отражались разные космические экспедиции во все концы Солнечной системы. На одних экранах сменялись фотографии, присланные роверами с поверхности планет, спутников или комет; на других – потоки необработанных данных, только что поступивших из космоса, которые ещё предстояло отфильтровать для получения распознаваемой информации.

На паре экранов можно было проследить маршруты разных беспилотных миссий, их движение по Солнечной системе. Один из мониторов следил за Международной космической станцией. Можно было даже увидеть следы, которые оставляли роботы-исследователи на Луне и Марсе. Это было невероятное зрелище. И невероятное ощущение, когда ты можешь заглянуть в любой уголок Вселенной, не сходя с места. Только один экран, в последнем ряду справа, оставался чёрным. На всех остальных отражалась, во всей полноте, информация о прогрессе человечества в исследованиях космоса.

– Невероятно! – сказал просиявший Джордж. Оказывается, тут может быть не так уж плохо, подумал он. Он огляделся по сторонам: ничего зловещего, ни роботов-охранников, ни дронов. Самые настоящие, самые обыкновенные, оживлённо болтающие люди.

С балкона-полуэтажа сотрудники Космодрома-2 приветственно махали вновь прибывшим, нависая над перилами. Сам круглый зал был битком набит. Работников Космодрома легко было узнать по ярко-синим лётным костюмам. На их фоне Джорджу сразу бросилась в глаза группа взрослых в обычной, неформенной одежде – а рядом с ними нервно переминались с ноги на ногу дети в таких же, как у него и у Анни, голубых комбинезонах.

Анни и Джордж, оба от природы дружелюбные, улыбнулись другим участникам программы.

– Привет! – сказал Джордж проходившему мимо мальчику примерно своих лет. Мальчик ошалело посмотрел на него и поспешил прочь.

Анни попыталась заговорить с девочкой постарше, но та не удостоила её ответом и отошла в сторону, глядя поверх Анниной головы.

– Не слишком-то они тут приветливые, – прошептала Анни Джорджу. – Ты уверен, что мы хотим застрять в одной консервной банке с этим народцем до конца лета? И заметь: все остальные пришли с родителями! Их родителям почему-то не велели покинуть здание!

Но Джордж, несмотря ни на что, втайне испытывал облегчение, что его собственных родственников нет рядом. Его сестрёнки перевернули бы этот ЦУП вверх дном – да что там, он бы даже не удивился, если бы, глянув на монитор, обнаружил их на Марсе, – а папа измучил бы всех сотрудников расспросами о том, не вредны ли космические полёты для окружающей среды.

В дальней части переполненного зала парочка родителей громко выспрашивала что-то у работников Космодрома.

– А ей дадут дополнительные баллы за участие в программе? – допытывалась одна мама с резкими чертами лица и огромными надутыми губами. Папа при этом растерянно озирался по сторонам – без смартфона он явно был как без рук. – Нам совершенно необходимо добавить это в её резюме…

Джордж окинул эту родительницу взглядом. Вся, за исключением пухлых губ, состоящая из одних углов, она была полной противоположностью его мамы – улыбчивой, круглолицей и милой.

– Резюме? – прошептал Джордж на ухо Анни. – Что такое резюме?

– Это такая штука, – с готовностью объяснила Анни, – куда ты вписываешь всё, все свои достижения.

– …в придачу к пунктам о её занятиях в консерватории, о её балетной программе в Мариинском театре, о том, что она круглая отличница, о её волонтёрской помощи малоимущим по выходным, о занятиях высшей математикой и об успехах в гребных гонках на юношеской Олимпиаде… – продолжала напористая мама.

У Джорджа отвисла челюсть.

– Вау, – сказал он Анни. – Я думал, это ты у нас суперчемпионка!

От услышанного ему сделалось зябко. Не похоже, думал он, чтобы человек занимался всем этим для удовольствия; скорее, через силу, сцепив зубы, потому что надо – значит надо!

– …не говоря уж, – продолжала тем временем мама чудо-девочки, – о её еженедельной кулинарной колонке на сайте «Лакомый кусочек»!

Дочь, чьи достижения были столь поразительны, не проявляла ни малейшего любопытства к происходившему вокруг. Она выглядела собранной, спокойной – и совершенно равнодушной. Постороннему наблюдателю могло показаться, что мысли её витают где-то очень далеко от физической оболочки.

В этот самый миг все экраны на стенах одновременно погасли. В зале стало темно, как в театре перед началом представления. Даже самые шумные родители притихли. Экраны снова ожили, и на всех появилась одна и та же космическая панорама: невероятно прекрасное изображение звёздной колыбели – той части Вселенной, где рождаются звёзды.