Книга Ранняя пташка, страница 87 – Джаспер Ффорде

– Вы Чарли Уортинг, не так ли? – послышался знакомый голос.

Оглянувшись, я увидел перед собой Зазу. Странно было видеть ее здесь, настоящую, старую, после того, как я только что видел ее во сне, молодую, одну из классических миссис Несбит. Я встал – так требовали правила приличия, но прежде чем успел что-либо сказать, Заза заключила меня в Зимние объятия. От нее пахло дешевыми духами и терпимо чистым бельем – с тонким намеком на лимонный мармелад.

Отпустив меня, Заза улыбнулась и без приглашения уселась напротив. Кожа лица у нее была чистая, светлая, однако каштановые глаза запали от недостатка сна и несли в себе чувство глубокой меланхолии.

– Не хотите кофе? – предложил я. – Он с комками, да это вовсе и не кофе, но он горячий и темного цвета и, вероятно, нетоксичный.

– Благодарю, – сказала Заза, пододвигая пустую чашку.

Какое-то время мы молчали.

– Я никогда раньше не встречал во плоти миссис Несбит, – сказал я. – Больше того, я никогда раньше не встречал сонную.

Это была очень глупая фраза, но все же это было лучше, чем сидеть молча, онемев от смущения.

– Несмотря на разные слухи, наши льстивые слова, широкий список заученных наизусть стихов и вдохновенная игра на лютне способствуют засыпанию гораздо эффективнее интимного подхода. Вы слышали, что «Геральд Камбрийский» остыл?

Я кивнул.

– Большинство постояльцев переместили прямо на кроватях en dormir ^[127], но восемнадцати потом пришлось помогать снова провалиться в пропасть. Многие откликнулись на колыбельные, но некоторым потребовались более интимные средства. Мужчины, женщины, другое – на самом деле в тумане пробуждения это не имеет значения. От этого никуда не денешься, приходится делать то, что нужно.

Должно быть, мое потрясение не укрылось от Зазы, потому что она добавила:

– В отделе набора в Консульскую службу об этом не кричат; это отталкивает людей, хотя в свете ужасов Зимы, пожалуй, это меньшая из забот. Мне приятно видеть, как наша служба Зимнего облегчения оказывает неоценимую помощь Зимующему сообществу. И чтобы вы знали, – продолжала Заза, – на самом деле «Усыпитель» – не очень подходящее определение. Это умаляет благородную профессию. Гораздо больше подходят «Дева сна» или «Мистер сна», или, по-французски, Dormiselle и Dormonsieur ^[128]. На самом деле более приемлемо даже «Работник сна». Это правда, что вы убили Счастливчика Неда?

– От кого вы это услышали?

– От Ллойда.

Похоже, мысль рассказать ему о случившемся у музея была не такой уж и хорошей.

– Я думаю, Неда забрала Зима, – сказал я.

Склонив голову набок, Заза долго молча разглядывала меня.

– Зима у всех отнимает много, а возвращает только талую воду и тела.

Я задумался над ее словами.

– Можно задать один вопрос?

– Первый бесплатный, второй в кредит, за третий платите наличными.

– Вы живете в «Сиддонс», – сказал я. – Вам не снятся повторяющиеся сны?

Заза как раз собиралась отпить глоток кофе, но остановилась и подняла бровь.

– Вы имеете в виду сон про синий «Бьюик», который носится по девятому этажу подобно случайно вырвавшимся газам?

– Да, – подтвердил я, – именно этот сон.

Заза подалась вперед.

– Я живу на девятнадцатом этаже – занимаю его половину, это что-то вроде мансарды, – поэтому сон мне не снился, но я слышала все подробности. И я знаю, каким именно боком в нем замешана миссис Несбит. Я могу продать вам эту информацию.

– Она присутствует в снах, потому что спящим сказали это, – сказал я. – Синий «Бьюик», раскидистые дубы, руки, камни, миссис Несбит. Сон порожден опрометчивыми слухами.

Подавшись вперед, Заза понизила голос.

– Она была мерцающей, так? Казалась неестественной, лишней? Слова не совпадали с артикуляцией губ?

– Послушайте, – сказал я, уже успев привыкнуть к обратному ходу моих снов. – Меня затронул наркоз, и моя память восстанавливается в обратной последовательности. Все это присутствует во сне, так как вы только что сами сказали.

Заза нахмурилась.

– Никогда не слышала ни о чем подобном.

– Это что-то вроде постоянного состояния «уже виденного».

Заза огляделась по сторонам, убеждаясь в том, что мы одни. Фоддер находился в противоположном углу зала, Ллойда нигде не было видно.

– У вас есть бумага и ручка?

Кивнув, я положил на стол ручку и бумагу.

– Миссис Несбит из сна, она что-то сказала, как она говорила всем. Одно предложение, тестовая строчка, цитата. Сейчас мы оба ее запишем. Договорились?

Я согласился, поскольку терять все равно было нечего, и написал: «Мы знаем одну укромную ферму в Линкольншире, где живет миссис Бакли».

Закончив писать, мы обменялись листками. Заза написала то же самое, что и я. Слово в слово. Я посмотрел на нее, затем на то предложение, которое она написала.

– Верь в свою память, Чарли, верь в себя. Итак, вот мое предложение: я могу тебе рассказать, каким образом миссис Несбит попала в сны. Но информация имеет цену.

Я по-прежнему смотрел на записку. Меня прошиб горячий пот, и снова в пространство вокруг начал просачиваться синий «Бьюик». Сначала расплывчатый, неясный, затем появилась груда камней, машина стала более четкой, более определенной. Появился и дуб, на столах в обеденном зале заиграли солнечные зайчики. По мере того как разворачивалась иллюзия, меня охватывал нарастающий ужас, что ползучее видение не остановится, а захлестнет меня с головой, и я навсегда останусь заточенным в Состоянии сна. Я уставился на остающиеся обрывки реальности – стол, кофейник, Зазу, – сосредоточившись на том, чтобы не потерять и их.

Но тщетно.

Через считаные мгновения они также исчезли, и появилась миссис Несбит, желающая знать, где спрятан валик. Теперь она кричала, требовала, принуждала. Все громче и громче, и я уже собирался выхватить «Колотушку» и пристрелить ее, но тут появился кое-кто еще.

– Бригитта?

Она стояла прямо передо мной, извечно неменяющаяся, одетая в рабочий комбинезон и мужскую рубашку, в руках кисти, волосы забраны в небрежный пучок. Улыбнувшись, Бригитта сказала, что любит меня, и я в ответ сказал, что люблю ее. Последовала пауза, волны накатывались на песчаный берег, раздался звонкий детский смех, и мимо пропрыгал большой мяч.

– Чарли? Что с тобой?

Я посмотрел на Бригитту, и у меня на глазах она состарилась, ссутулилась, и вот это была уже не Бригитта, а Заза, и я вернулся в обеденный зал «Сиддонс», а напротив сидела «Дева сна». Моя рука по-прежнему крепко сжимала рукоятку «Колотушки», большой палец застыл на флажке предохранителя, но, к счастью, я не выхватил оружие из кобуры – и не сделал что-то непоправимое. Я был в одном шаге от того, чтобы выстрелить в воображаемого врага. Я осторожно разжал пальцы, липкие от пота.