Онлайн книга «Всего лишь тень»
|
Планету по имени Хлоя. – Пойду приготовлю остальное, – извиняется Кароль, направляясь на кухню. – Помочь? – предлагает Хлоя. Удивленная Кароль глуповато улыбается: – Буду рада, дорогая. – Мы вас покинем на несколько минут, Квентин. Едва они остаются вдвоем, Кароль задает ей вопрос. Взволнованная, как девочка-подросток. – Ну, как он тебе? – шепчет она. – Очарователен. – Я знала, что он тебе понравится! – ликует Кароль. – Ну да… Обидно за тебя, что он женат. Квентина уговаривать не пришлось. Он согласен проводить Хлою до машины. В такое время это простая предосторожность. – Ты далеко припарковалась? – спрашивает он. – Нет, на улице наверху. В прошлый раз какой-то тип пошел за мной… Наверняка псих. Может, сбежал из твоего заведения! – Невозможно, – отвечает Квентин. – Оттуда никто не сбежит. Но не все больные сидят взаперти. Их полным-полно на улицах. – Это успокаивает! – Но не все они опасны, – уточняет Квентин. – Я восхищаюсь тем, что ты там работаешь, – добавляет она. – Я сам захотел, это что-то вроде призвания. Хлое не очень верится. Работать в психиатрической лечебнице – призвание? Особенно в отделении для трудных больных. Этот Квентин удивительный. То угрюмый, то приветливый. Открытый и загадочный. – Все равно я тобой восхищаюсь, – повторяет Хлоя. – Наверняка работать там тяжело. – Иногда. Понимаешь, все дело в том, что мы по-настоящему нужны этим людям. Я чувствую себя полезным. А это… – …так важно, – соглашается Хлоя. – Я понимаю. Показывается «мерседес», и Хлоя почти расстраивается. Присутствие этого мужчины ей приятно. И ни малейшие угрызения ее не беспокоят. – Ну вот и пришли, – говорит она, указывая на машину. – Красивая тачка, – улыбается Квентин. – Видно, в рекламе лучше платят, чем в психиатрии! – Думаю, психиатр зарабатывает больше, чем я. – Без сомнения. А вот простой медбрат вроде меня… – А ты где припарковался? – Совсем рядом, – говорит он, кивая на минивэн, стоящий в двух шагах от «мерседеса». – Доброй ночи, Хлоя. Он целует ее в щеку, она кладет ему руку на плечо. – Мне было очень приятно познакомиться с тобой. Я счастлива за мою малышку Каро… Он довольствуется загадочной улыбкой. – Она мне сказала, что ты женат. Думаешь разойтись с женой? – Ты не слишком деликатна, – отвечает Квентин, не расставаясь со своей улыбкой. – Извини меня. Ты прав. Просто я… – Ты беспокоишься за подругу, это можно понять. Но не тревожься: я не причиню ей никакого вреда. – Тем лучше. Могу спокойно пойти спать! Он смотрит, как Хлоя садится в машину, ждет, пока она тронется с места, потом направляется к своей. * * * Бертран лежит на диване перед телевизором. Решил сегодня вечером побыть дома. Он думает о Хлое. О том, что она недавно сказала ему по телефону. О ее мольбе, едва скрытой за повелительным тоном. Она явно готова. Плод созрел, самое время распробовать. Назначим на завтра, дорогая. Завтрашний вечер станет памятным… Глава 26
Лаваль поднимает воротник куртки. – Я уже все себе отморозил. Гомес переводит обогрев на двадцать пять градусов. – Спасибо. Я соскучился по работе с вами, патрон. – Кончай свои шуточки, ладно? Лаваль вздыхает; день был не из легких. Полное ощущение гулянья по тонкому льду. Да и то… Он оказался в лучшем положении, чем остальные парни, которых вогнало в ступор новое лицо шефа. Все такое же жесткое, непреклонное. Но без признаков юмора. Ужасающее. Молодой лейтенант не может без доли сочувствия думать о следующем подозреваемом, который попадет в лапы майора. Оба копа сразу двинулись по адресу, в Кремлен-Бисетр, улица Мишле. Туда, где окопался албанец Николь, тот самый кореш Томора Башкима. Его правая рука на самом-то деле. Тот, кто ведет все дела в Малой и Большой Коронах [15]. Оставаясь под плотным наблюдением на протяжении последних недель, он, однако, еще не привел их к логову своего патрона. Внезапно Александр спрашивает себя, зачем он здесь. Хуже того: что он здесь делает. В этой машине, на этой улице. В этой жизни. Кажется, свою работу. Чтобы придать себе мужества, он начинает припоминать кадры из фильма. Вечер полгода назад, берег реки. Тело молодой женщины, попавшей в руки Башкима. Той, которая попыталась избежать рабства. И послужила примером для остальных. Александр вспоминает, что он почувствовал, склонившись над трупом. Как скрутило внутренности. Вспоминает даже лицо Пацана прямо перед тем, как тот отбежал метров на десять и его вывернуло. Башким, говнюк из говнюков. Прожженный сутенер, который редко осмеливался сунуться на французскую территорию, потому что над ним висит ордер на арест, выданный парижским судьей в рамках расследования убийства, точнее, зверского убийства семнадцатилетней проститутки. Девушки, похожей на ангела. Александр паркует машину метрах в пятидесяти от дома, где живет албанец Николь. Потом звонит парням, которые с самого утра дежурят в фургоне наблюдения. – Я Первый… мы на месте, можете сваливать. И начинается долгое ожидание. Гомес прикуривает сигарету, опускает стекло. Лаваль молчит, только снова поднимает воротник парки. – Замерз, Пацан? Мне тоже холодно. Знал бы ты, как мне холодно. Я заледенел изнутри. – Хорошо, что вы вернулись, – бормочет лейтенант. – Вам же было бы лучше, если бы я не возвращался, – предрекает Александр. – Зачем вы так говорите? Нам правда вас не хватало. Майор остается безучастным. Как если бы ни одно слово до него не долетало. – Без вас мы немного потерялись. Черная машина въезжает на улицу, двигаясь по встречной полосе, и тормозит у дома. Немецкая тачка, мощная, «БМВ» седьмой серии, с затемненными стеклами. |