Онлайн книга «Новая история Колобка, или Как я добегалась»
|
— Лен, это обязательно было, про грузовик рассказывать? — Да ты что! Я же их только ради этого на речку и потащила! Жаль только, что мое торжество быстро смазал один из работников заповедника, у которого Ольга Радомиловна не постеснялась тревожный факт уточнить. — Какой грузовик? А-а-а, так если вы то место хотели посмотреть, это вам с другой стороны заезжать надо было — возле Осиповки стремнина, лед промывает… А вы от Лабазного приехали, там отмель, Елань чуть ли не до дна промерзает! Мирослав, оглянувшийся, чтобы посмотреть с укором, получил в ответ только мою широченную улыбку. — А на обратной дороге я покажу вам то место, где видели медведя-шатуна! — жизнерадостно ознакомила я гостей с продолжением программы, выбрав момент, когда сотрудников заповедника рядом не было. А то ведь с этих кайфоломщиков станется объяснить, что шатун — событие сомнительной свежести и случилось еще до меня. А после моего прибытия — ни-ни, ни одного шатуна. Злые языки улавливают между этими явлениями некую связь, но обращать внимание на подобные слухи — ниже моего достоинства. — Ле-е-ена, — еле слышно застонал рядом Елистратов. — Не надо шатуна! До туда же крюк здоровенный, пожалей лошадок! — Да ничего, им не во вред, они здорово застоялись в последнее время! — Филлипыч возник рядом, довольно щурясь. Начальник мрачно посмотрел на меня. На него. Безошибочно констатировал сговор. И попросил: — Меня. Меня пожалейте. Как людей прошу! На минутку я потеряла контроль над совестью и испытала угрызения, но могучим волевым усилием пресекла эту несанкционированную активность. Вот сейчас я гостям шатуна не покажу, а завтра они страх потеряют, да? — Лена! Я скосила глаза на Елистратова и неохотно уступила: — Ну, ла-а-адно… Филлипыч за плечом раздосадованно хмыкнул, а начальник отправился исполнять долг гостеприимства. Кстати, раз шатуна в программе не будет, у меня где-то час времени высвобождается. Улучив минутку, я перехватила Максима под локоток, и поинтересовалась интимным шепотом: — А можно я домой сегодня пораньше? — Лена, блин! К чему все эти акции запугивания?! Я бы и так отпустил! — Макс, ну ты как маленький. Не тебя же запугивали! О, этот взгляд! Проникновенный, будоражащий, говорящий… Говорящий: у тебя совесть есть? А если найду? Вот право слово, взрослый человек, а такая детская вера в чудо! — Катись, — буркнул он вслух. Ему сегодня “пораньше” не светило. Ужин, банька, водочка, дев… Перебор. Девки на территории были строго запрещены, специализация у нас другая, семейная, и за допущенных на территорию работниц эскорта виновного казнили через увольнение. И, возможно, для кого-то Елистратов и мог бы нарушить собственные правила — но уж всяко не ради гостей, которые ему поперек души. Я отчасти его печаль-тоску понимала. Но разделить не могла. У меня сегодня Адка. И теперь, руля домой сквозь рано густеющие зимние сумерки, я думала без конца о белобрысой козе, сетовала на ее упрямство и безответственность по отношению к себе. Я ж ее еле-еле в университет запихнула. Дуреха так и собиралась положить себя на алтарь благополучия нашей большой-маленькой семьи, только потому, что была убеждена, что я ее спасла от жизненной беспросветности. Кто кого спас… Шел пятый месяц беременности. Я тогда только-только устроилась на новую работу, и объезжала окрестности — знакомилась. Машина, выданная на работе и поименованная Тигриком, довольно урчала мотором и дула в ноги теплом. Списанный армейский внедорожник, дубоватый на ходу и тяжеловатый для женской руки в управлении, но надежный и устойчивый на любой дороге, бодро месил дождевую грязь шинами. Погода последнюю неделю царила премерзкая. Будто кто-то там наверху опомнился и решил додать разом все недаденные за удивительно безоблачное лето осадки. Любуясь относительно мрачными пейзажами, я заметила человека, бредущего по обочине, по той самой грязи, на своих двоих. Он сутулился и периодически пытался голосовать, но без особого успеха — участок трассы между городом и россыпью окрестных поселков был пусть и довольно оживленным, но желающих подобрать то ли подростка, то ли субтильного взрослого, не наблюдалось. Я бы тоже проехала мимо, блюдя собственное частное пространство и безопасность (мне теперь не только о себе переживать, а люди разные бывают), но беременность сделала меня сентиментальной. Я затормозила и сдала назад. И это решение стало вторым неоспоримым доказательством моей гениальности. Неожиданный попутчик оказался попутчицей — симпатичной светловолосой девчонкой с веснушками на носу, на вид ей было лет восемнадцать, а то и меньше. — Аделаида, — представилась она, пристегнув ремень безопасности. — Это город, в Австралии. — А я — Лена, будем знакомы, — этим не по возрасту серьезным глазам так и тянуло улыбнуться, и я улыбалась, с удовольствием и от души. — Замерзла? Чай будешь? Тигрик голодно утюжил дорожное полотно — застоялся в гаражах “Тишины”, всё никак не мог накататься. Настроение у меня было неубиваемо хорошим, впервые с того момента. как УЗИ показало мне двойню, пожалуй. Рассосался гадский узел в солнечном сплетении, мешавший свободно дышать, и финансовый вопрос, висевший надо мной Дамокловым мечом, потерял остроту. Место, где предстояло работать, мне понравилось, работу я знаю и люблю, начальник неплохой мужик и разрешил пожить на базе, пока не подберу квартиру в городе, и даже посоветовал надежное агентство… Жизнь налаживалась. — Ты чего пешком-то? — с беспечным видом забросила я удочку. — Да так… Автобус уехал, вот и пришлось… Она не очень хотела рассказывать, эта веснушчатая девочка со стылым отчаянием в глазах, но крокодилья хватка, прикрытая шуточками и беспечностью, чай в термосе и дезориентирующее пузо (никто не ждет подвоха от беременной, а зря, я вот, к примеру, была воплощением коварства!) сделали свое дело. Адка ездила из Чернорецка, где училась, в райцентр, воевать с чиновниками за положенное сироте по закону государственное жилье. Битва эта не то, чтобы была проиграна, жилье-таки положено же, но скорее походила не на битву, а на затяжную осаду, где стороны в качестве боеприпасов обстреливают друг друга бумажками, к тому же противник не гнушался грязных приемов — например, продержать посетительницу под дверями до тех пор, пока она сама не уйдёт на последний автобус. Ада не унывала и отступать не планировала. Слово за слово… Она только закончила колледж, из общежития пришлось съехать. Все лето скакала по подружкам, неделю тут, неделю там, целых три, приглядывая за пустой квартирой уехавших в медовый месяц знакомых молодоженов. В свои восемнадцать с небольшим подрабатывала в ресторане. Мечтала о стабильной работе. Квартиру вот выбить. И работу. |