Онлайн книга «Новая история Колобка, или Как я добегалась»
|
Но уже чувствую некоторое неудовольствие, потому что никто и не оспаривает моих посягательств, а что это за победа, если противник не явился на поле боя? В общем, к моменту его возвращения я обычно дозреваю до состояния “люблю-нимагу”, и у нас снова любовь, счастье и медовый месяц. Командировки у Мира частые, но, слава богу, как правило короткие, и нынешние две недели — это, действительно, целая вечность. Как до края Вселенной! Мир везде, повсюду, и мы целуемся и тискаемся, как подростки, дорвавшиеся друг до друга в отсутствие родителей. И в этом горячем сумасшествии заходим существенно дальше, чем планировали, и чем прилично солидной супружеской паре с тремя детьми. Поэтому когда я прихожу в себя, обнаруживаю себя на столе и под мужем, мои вещи оказываются разбросанными по всему кабинету, а одежда Мирослава хоть и лежит компактно, но одним неряшливым комом. Естественно, ничего, что выглядело бы прилично и не слишком пожеванным хотя бы издали, там нет. — Ерунда, — Мир благостен и задумчив. — В моем кабинете есть что-то из повседневного… У Мирослава действительно есть свой кабинет в “Тишине”, только он рядом с Максовым, а это же на целый этаж дальше идти! Естественно, ни одному из нас такая глупость в голову не пришла бы, мы заперлись в моем. Азоры Максово предложение приняли быстро, даже не торговались, безмерно этим всех нас удивив. А потом внесли еще и свое — “Тишину” не делить. “Азоринвест” заключил с Максом контракт на обслуживание их земельного участка, так что для всех простых смертных перемены владельцев и вовсе остались незаметны. А на уровне управления двое удивительным образом спелись, хотя вот уж к этому меня судьба не готовила. Мне казалось, Макс тот еще единоличник, но, видать, Азорское обаяние оно и викингов способно прошибить. К тому же Мир особо в дела не лез, он перетянул на себя любимое дело — и занимался по удаленке тем, чем ему нравилось заниматься, заявив, что никаким Славикам это больше не доверит. Искал источники. С этим и связаны были периолические командировки. Мы снова тискались, уже не для продолжения, а просто так, для удовольствия, и я вдруг вспомнила важное: — Мир! Слушай! Хочешь, я тебе тайну выдам? — Тайную? — он кусал меня за ушко, и ему было явно не до откровений. — Очень! — хихикнула я. — Но я, правда, сразу предупредила, что тебе всё разболтаю! Мир, наконец осознав, что я серьезно намерена общаться, со вздохом уступил. Уселся на мой стол, притянул меня к себе. — Ну? — поцелуй закончился легким укусом. — Что — ну? — я фыркнула и куснула его в ответ. — В общем, Адка того! — Чего — того? Я снова хихикнула непонятливости мужа — как будто тут много вариантов! Хотя, конечно, много. Но мог бы и догадаться! — Всё — того! Если верить подсчетам, то в этот раз она с Камчатки не только теть Тому привезла! Скоро шевелиться начнёт! — Серьезно? Давно пора! — Мир призадумался, — Лен, а нам не пора?.. Я закатила глаза: — Мирослав Радомилович, кто недавно требовал, чтобы я не оставляла кошку с детьми наедине? Вот когда им можно будет доверить хотя бы рыбок, без страха что залюбят — тогда и поговорим! — Всё-всё-всё! — Мир пригладил мою вставшую дыбом шерсть, — “Залюбят” — это да, “залюбят” — это аргумент… — и повеселевшим тоном продолжил, — Вот на Адкином и потренируются! Будем приводить ненадолго, приучать маленькими порциями! — Совести у вас нет, господин Азор! — фыркнула я. — Такие бесчеловечные эксперименты над ставить над живыми людьми! — Ага, — осклабился упомянутый Азор. — Я вообще ужасный экспериментатор! С этими словами меня крутнули, развернули, устроили на столе… Гм, нет, ну против таких экспериментов я не возражаю! Если быстренько подняться со второго этажа на третий и добыть из шкафа в кабинете Мира джинсы со свитером, можно сделать вид, что именно за этим мы и исчезали! Именно так Мир и заявил Адке, с пакостной улыбкой поинтересовавшейся: — А что это вы там делали? — Переодеваться ходили! Аделаида Константиновна оглядела нас сначала с ног до головы. Потом с головы до ног. С глумливой улыбочкой заключила: — Ну-ну! — и великодушно изволила заняться своими делами. На Мирослава налетела Юлька, на меня — Ольга-большая (старшая, старшая!), и я, наконец полноценно вовлеклась в предпразничную подготовку. А потом меня сзади за плечи ласково приобнял Макс, и шепнул на ухо проникновенно: — А вот если бы кто-то из горничных вот так, на рабочем месте, с мужиком… — Так ведь не с мужиком! — взнегодовала я. — Вот если бы кто-то из них с законным мужем… Я призадумалась на секунду, и призналась: — То я бы ей первая голову откусила. Макс гнусно заржал, взъерошил мне волосы (чудовище лесное, страшное!), и пропел: — Вы, Елена Владимировна, оштрафованы! — и удалился, и даже по спине было видно, как он доволен собой. Какой кошмар. Новогоднее настроение безудержно поползло вниз. Я мать троих детей! Мне детей кормить! Глаза защипало, губы задрожали. За что? Я шмыгнула носом, понимая, что вот-вот не удержу, и начнется слезоразлив. За что?! По щекам предательски поползло горячее, я запрокинула голову, в дурацкой попытке загнать слёзы назад, но они текли и текли, и горе было огромным и черным, как заповедный лес. За что-о-о?! Я рыдала, размазывая по слёзы по лицу рукавом пальто. Кто-то что-то спрашивал, вокруг мельтешили люди, кто-то меня тормошил: — Лена, Лена, что случилось? — Лен, да ну ё-моё, я же пошутил! — Елена Владимировна, что вам принести? — Колобок, твою мать, где враги? — Так, а ну отошли все! — рявкнула Юлька голосом, от которого на конюшне шарахнулись в денниках кони. Типичная первая красавица, ну. Меня железными пальцами ухватили за рукав и поволокли на буксире. Ступеньки, крыльцо, приемная, ступеньки, о — мой кабинет! Девица Иулия приземлила меня на посетительский стул, всучила в руки кружку с водой, и отчеканила: — Пей! Человека, который отдает приказы таким голосом и нависает над тобой, аки ангел мщения, дешевле послушаться, и воду я нервно выхлебала. — Что случилось? — Ме… ме… — всхлипнула, — Меня Ма-макс ош-ошт-оштрафовал! — За что? — жалостью в ее голосе и не пахло. Одним едким, как медицинский антисептик, любопытством. |