Книга Консумация, страница 54 – Елена Болотонь

— Кто?

— Господин Ашиль.

Конечно… Он ночами не спит, ждёт заветную флэшку. Предстоит интересная встреча. Киваю обладателю светлых волос.

— Мне нужно переодеться.

— Не велено, — нехотя отвечает незнакомец. — Приказано доставить стразу же, как только вы окажетесь на земле.

— Ну, хорошо.

Иду за мужчиной на соседнюю взлётно-посадочную площадку. Там стоит флай. Закидываю голову, чтобы рассмотреть серые остовы базы высоко в небе. О, Небеса! Помогите мне всё быстрее закончить!

Время летит. Вот знакомые коридоры, зены, множественная охрана, оружие, грубая речь. В глаза бросается разница с порядками во дворце, но ещё сильнее понимаю её, когда оказываюсь напротив мерзавца. Ашиль решил встретиться со мной в зале для аудиенций. В леварском халате, с циничной улыбкой и самодовольным взглядом он противен как никогда.

Останавливаюсь в нескольких шагах от Хораса. И то, потому что рядом охрана. Не подберёшься. Неужели боится? Возможно… Раз так присматривается ко мне.

— Явилась, кукла, — говорит он сквозь зубы. — Гордая, своевольная. И на удивление хороша. Цвет кожи, румянец, блеск губ… Будто и не было яда. На тебя так ласки Шелема повлияли?

— Я выполнила задание. Уберите их, — киваю на охрану. — Или вы меня боитесь?

Ашиль презрительно фыркает и отпускает леварцев. Мы остаёмся одни.

— Теперь ваша очередь отдать мне противоядие от уродства и вернуть слово.

Перехожу сразу к делу и не считаю нужным обсуждать с Хорасом личную жизнь. Ему ничего не стоит залезть мне в душу и плюнуть в самые светлые чувства.

— Я верну тебе свободу, как обещал, — снисходительно говорит Ашиль и ухмыляется, — а противоядия нет. Не придумали. Тебе немного не повезло.

— Это подло.

— Подло? Ты чем недовольна, девчонка? — ухмылка становится шире. — Клянёшься выполнять все приказы, а сама ставишь условия и лезешь к другому в постель?

Что он сказал? Что за странные обвинения? Кажется, Ашиль не в себе.

— Вы меня отправили к Алларду. Обольщать его, становиться ближе. Разве это не так? Я просила вас не превращать меня в шлюху.

— Это ты сама себе придумала, что я хочу сделать из тебя шлюху, — зло впечатывает словами Ашиль. — Я отправлял на задание туфи. Девушку, умеющую соблазнять, и при этом отказывать.

— Что за бред…

— Вспомни. Разве я приказывал с ним переспать? Ну!

Раздражённый выкрик похож на удар кнута. Он словно бьёт меня, заставляя вспоминать прошлое и чувствовать себя виноватой.

— А разве нет?

— Погоди, милая, — цедит Хорас сквозь зубы. — Я сказал тебе влюбить в себя Алларда. Быть с ним приветливой. Я вернул тебе девственность, чтобы не вызывать у него подозрений. Сделал всё для тебя, чтобы ты могла спокойно играть с ним, пока выполняешь задание. И что получил взамен?

— Да хватит уже! — не выдержала я. — Что за спектакль? Вы никогда не нуждались во мне как в женщине. Вы меня не любили!

— Была нужна, пока не стала леварской шлюхой.

Я не верю ушам… Это что же? Как же?

— Профессиональная туфи повела себя как дешёвая уличная шалава.

Ашиль суживает глаза. Надменный и злой он возвышается надо мной. Что доказывать ему? Как это делать? Имеет ли смысл объяснять, что так с любимыми не поступают? Любимых берегут, ценят, а не отправляют шпионить за врагами. О них заботятся, уважают желания.

Амбиции и цинизм Хораса превратились в поруганное, обиженное самолюбие. Как насчёт вызвать во мне чувство вины, заставить ползать в ногах?

Но нет…. Дешёвые манипуляции на меня больше не действуют. Да. Прямым текстом Хорас не сказал ни слова о том, что с Шелемом надо переспать, и даже противился. Но когда это произошло? Когда запахло жареным, и он понял, что его с лёгкостью могут предать? Значит, сама себе придумала? Дурочка не поняла высокого замысла? Ну и пусть. Да, дура, но я ни о чём не жалею.

Ха! Трижды ха!

— Нет слова и противоядия — не будет криптоподписи, — произношу жёстко.

— Что ты сказала?

— Выполняйте условия сделки.

— Не советую тебе отказываться от свободы, — отвечает Хорас и улыбается шире. — Это лучше, чем ничего. Заодно пообещаю не преследовать твою мать.

Мама! Я совсем забыла, что она тоже находится под пристальным вниманием Ашиля. А его более чем прозрачный намёк заставляет меня согласиться, несмотря на то, что схожу с ума от ярости и ненависти к леварцу.

— Ну… Хорошо! — отрывисто бросаю, вытаскиваю флэшку из кармана, протягиваю её на ладони. — Берите.

Хорас медленно приближается, забирает криптоключ так, будто я чем-то болею. Осторожничает, мерзавец?

— А теперь пошла вон, — говорит он мне, и я смеюсь.

— А флэшка не та. Я вас проверяла.

— Что?

Успеваю отклониться от пощёчины, делаю ответный выпад, врезаюсь пальцами прямо в солнечное сплетение Ашиля. Меня учили не зря. Я знаю нужные точки, и знания, наконец, пригодились. Больше нет страха причинять боль. Хорас протяжно стонет и оседает на пол. Дополняю удар, с усилием касаясь пальцами шеи, предплечий, груди.

— Дря-я-янь, — воет Ашиль под ногами.

Теперь правитель Еврикии обездвижен. Я возвышаюсь над ним. У меня есть несколько минут, чтобы добить подлеца. Наклоняюсь.

— Верни мне слово, Ашиль, — произношу. — Иначе я дотронусь до жи-чи, и ты сдохнешь как последняя шасса.

— Лиама… Ты в своём уме? — рычит Хорас. — Тебя убьют. Ты не дойдёшь даже до выхода.

— Я хорошо знаю базу. И умею взламывать коды. Сам меня научил.

Моя голова холодна. В душе стойкий лёд. Этот мерзавец растоптал меня гораздо сильнее, чем думает. Да… Возможно, я стану свободной, сохраню жизнь себе, маме. Но никогда не смогу любить и быть любимой. Я сделала Алларду больно, повела себя как последняя дрянь, пусть и хотела как лучше.

— Выполняй условия сделки, — жёстко требую, усиливая давление пальцев. — Вы-пол-няй, как говорил.

— А если нет? Убьёшь меня? — шипит Ашиль от боли. — Давай. Убивай.

Он закрывает глаза с противной полуулыбкой. Я же… Мне плохо. Реально плохо. Хочется придушить этого подлеца, но… Если я это сделаю, то поставлю себя на одну планку рядом с ним. Стану такой же отвратительной, гадкой. Уродливой буду лицом, уродливой стану душой. Этого добивается Ашиль?

— Да пошёл ты! — отвечаю презрительно. — Ублюдок! Ни чести. Ни достоинства. Твои слова пустой звук.

Разгибаюсь. Очередное решение даётся мне нелегко. Он играет, манипулирует, придётся и мне рисковать.

— Подписи Алларда действуют сутки. Потом всё. И делай, что хочешь. Мне уже всё равно.