Онлайн книга «Бродский и судьбы трех женщин»
|
Через три месяца все повторяется снова. Звоню Валентине, она устало спрашивает: «Вы помните текст какой-нибудь клятвы?» «Но Вы же мне уже дали клятву больше этого не делать?!» «Виновата, сорвалась! Но это последний раз! Запоминайте: «Я, профессор Килского университета Валентина Полухина, перед лицом своего товарища торжественно клянусь…». В общем, с поэтами у ВП было, как с клятвами у Гомера в «Илиаде»: Песнь третья называется: «Клятвы», а Песнь четвертая называется «Нарушение клятв». И так повторялось каждые два-три месяца на протяжении многих, многих лет. Валентина и Даниел забрасывали огромный «поэтический бредень» от Владивостока до Калининграда и от Израиля до США, просеивали через него сотни поэтов и поэтесс в надежде поймать «одиночного в поле зрения» или «золотую рыбку» современной русской поэзии. Поймали много способных и талантливых поэтов, но ни новой Цветаевой, ни нового Бродского им открыть, к сожалению, не удалось: «Даже здесь не существует, Постум, правил». Кот Исси, или Примечания к Котиниане
Любимый сиамский кот Валентины был назван в честь любимого Валентиной японского дизайнера Исси Мияки. Все домашние Валентины: Даниел и другие близкие – звали кота просто Исси. Когда Валентина привозила кота к ветеринару, доктор вызывал его полным официальным именем – Исси Мияки. А еврейские дети на улице в лондонском районе Golders Green, где жил кот Исси Мияки, звали его просто «Иса», сравнивая имя и интеллектуальные способности Исы с именем и уровнем интеллекта известного земляка и друга Валентины, сэра Исайи Берлина, преподававшего в колледже Всех Святых и в колледже Всех Душ. Тем самым дети, лучшие знатоки котов, хотели сказать, что Иса был – Святая Душа! Кроме этого, Иса был поэтом и полиглотом и состоял в переписке со многими известными котами всех времен и народов: Котом Бродского Миссисипи, с ученым Котом у Лукоморья, что все ходит и ходит по златой цепи кругом, как заведенный, и конца и края этому не видно, с Котом Бегемотом, с Котом Густава Климта Фердинандом и даже с самим Чеширским Котом! Авторские права на переписку Кота Исси Мияки принадлежат его хозяйке проф. Валентине Полухиной, которая готовит к изданию переписку, уже давно и с огромным нетерпением ожидаемую всем мировым кошачьим сообществом! Надо заметить, что блестящий перевод переписки с кошачьего на русский был сделан известным грамотеем Котом Матроскиным. На обложке антологии стихов, посвященных Валентине, «Пастушка русских поэтов», которую с равным успехом можно было бы назвать и «Пастушка сиамских котов», вы можете увидеть Валентину Полухину в обнимку с котом Исси Мияки. Юбилей, или «Иных уж нет, а те далече, но остаются части речи»
На юбилей Валентины Полухиной слетелись все, кто мог летать: были коллеги и друзья из России, Германии, Израиля, приехали коллеги из Килского университета и даже бывший ректор сэр Брайен Фендер, много друзей из Лондона и других английских городов. Юбилей проходил в самом центре Лондона, в здании «Диалога культур», в двух шагах от Трафальгарской площади и Национальной галереи. Конечно, звучало много поздравлений и стихов на русском и английском языках. Ваш покорный слуга подарил Валентине посвященное ей стихотворение «Медальон», которое юбилярша вместе со вступлением «Маршал Ворошилов на лыжах» включила в антологию «Пастушка русских поэтов», и поэзофильм, снятый по этому стихотворению. МЕДАЛЬОН, или ПОЛТОРЫ АНГЛИЧАНКИ
(сценарий поэзофильма) «Но Лондон звал твое внимание. Твой взор…» А.С. Пушкин Валентине Полухиной
Но Лондон звал твое внимание. Твой взор давно преодолел и Время и Пространство, Туманный Альбион явил тебе укор — прошедшего и постоянства. Две женщины притягивали взгляд… Одна звалась «прошедшею любовью», с которою ты двадцать лет назад расстался в Лондоне, не поведя и бровью. Она была слависткой третий год, вы познакомились в одном из замков Кила: «… а внучка Пушкина жила здесь с Михаилом Романовым», – вещал экскурсовод, и фотография на память: ты – урод! Потом побег от группы в ресторане, Ты прошептал ей: «Нам никто не нужен, и если джентльмен Вас пригласил на ужин, о завтраке подумал он заранее…» О завтраке подумал, но, увы, славянский ум не видит дальше страсти… Ты не учел «английский цвет травы» и вечный принцип: «Разделяй и властвуй!» Другая, юная студентка London School, в Москве на практике – и ваш роман в разгаре! Ты платье ей спокойно расстегнул — и медальон узнал!.. Но ты едва ли предположить мог, что таилось в нем: ты вспомнил Паддингтон и водоем, где с англичанкой ты гулял похожей… Холодные мурашки по спине вдруг побежали… «Так она же мне…» Ты понял все – не разумом, а кожей!.. Теперь ты просто – «homo faber»
[2] – два. Как отыгралась на тебе судьба! Когда из Англии вернулся ты домой, то думал, что забыл славистку и Виндзор, и медальон, подаренный тобой… Но Лондон звал твое внимание. Твой взор… Зная любовь Валентины к котам, особенно к коту Исси и к коту Бродского Миссисипи, которые уже находятся по ту сторону Райских ворот, я написал Котиниану и подарил ее Валентине вместе с редкой фотографией И. Бродского, не оказавшейся даже в трех пухлых альбомах «Полухинского КГБ на Бродского» на втором этаже ее дома: «Такого редкого ИБ / Нет даже в Вашем КГБ!» Пастушка и Коты, или Кошачьи Врата Рая
(Котиниана – новая стихотворная форма) Котиниана от барана, посвящается Валентине Полухиной – пастушке русских поэтов и сиамских котов, написанная одним из ее баранов. «…Сюды забрел я как-то после ресторана взглянуть глазами старого барана на новые ворота и пруды». Иосиф Бродский «Двадцать сонетов к Марии Стюарт» «Сам себе наливаю кагор – не кричать же слугу — Да чешу котофея…» Иосиф Бродский «Конец прекрасной эпохи» Часть 1: Баран и Райские ворота Баран на Райские ворота глядит, глядит, разинув рот, и видит там за поворотом двух Выдающихся Котов!.. Часть 2: Миссисипи и Исси Коты важны в любой судьбе, твой Кот – вторая половина: вот Миссисипи – Кот ИБ, вот Исси – Кот для Валентины. Часть 3: Пока… Меж ними нет и малой пяди!.. По эту сторону ворот стоит баран, разинув рот, он хочет тех Котов погладить — пока рука не достает… В ответ Валентина прислала мне редкую фотографию И. Бродского из своего архива. |