Онлайн книга «Спаситель и сын. Сезон 4»
– И еще детям нужно много всего узнать, чтобы стать взрослыми, – прибавила Розанна. – Моему папе тоже приходится учиться, он не все знает, – сообщил Лазарь, вызвав у учительницы улыбку. – Дети иногда умеют больше, чем родители. Вот моя мама, например, не умеет фотографировать на свой айфон, – сказал Ноам тоном «вы мне, конечно, не поверите». Класс радостно засмеялся: взрослые – они вообще ни на что не способны. – И е… е… еще раз… раз… «Никаких улучшений с заиканием», – подумала мадам Дюмейе, постаравшись набраться терпения и дождаться конца фразы Жанно. – Разница, что вз… вз… Взрослые… с-с-с… – Смотрят? – спросила учительница. – Спят, – выговорил наконец Жанно. Его товарищи поняли, что имеет в виду Жанно: взрослые спят когда пожелают, а их, детей, загоняют в кровать слишком рано, не дают телевизор посмотреть. – А я смотрю телевизор у себя в комнате, пока не засну, – подначил товарищей Матис. Во время перемены мадам Дюмейе, вспомнив о вчерашнем звонке месье Бонасье («Вы узнали его фамилию?!»), решила все-таки провести небольшое расследование. Достаточно было сравнить почерк записки с почерками мальчишек «четверки». Она стала листать их черновые тетради. «Завиток у буквы “л” как у Лазаря? Черточка над “т” как у Матиса?» Мадам Дюмейе очень быстро поняла, что графолог из нее никудышный. Возвращаясь к своему столу, она прошла мимо парты Жанно, где лежала открытой тетрадка для так называемых свободных упражнений. Малыш был способен к письму не больше, чем к произнесению речей. Но если бы учительница дала себе труд наклониться над его тетрадкой, она бы заметила удивительное сходство почерков. Но могло ли ей прийти в голову, что семилетний ангелок с синими глазами, романтически влюбленный в Райю, может быть грубияном, неравнодушным к хорошенькой Осеанне? * * * – Она бастует! Новость маленькой Мейлис в очередной вторник: рыжая малышка наотрез отказалась что-либо делать в детском саду. Всю неделю она сидела истуканом, ни с кем не играла, от всего отказывалась. Ни угрозы, ни уговоры на нее не действовали. – Не юбью спитатицу! – вопила она. – Что необычного случилось на этой неделе? – спросил Спаситель. – Ничего. Нет, ну да, конечно! Вернулась Клоди. У нее, видите ли, профессиональное выгорание! У нее-то! Когда это я весь месяц света белого не видел! Значит, вернулась Клоди Фукар, мама Мейлис. – Она хочет перейти на классику: неделя у меня, неделя у нее. Спаситель пояснил для Мейлис, которая играла в овечек и коровок, но держала ушки на макушке. – Значит, ваша дочь одну неделю будет с вами, одну неделю с мамой. Из угла с маленьким столиком тут же послышался крик: – Не юбью маму! Спаситель с беспокойством спросил, виделась ли Мейлис с матерью. Лионель с довольным смешком ответил: – Да, и Клоди получила по полной. Смешного тут было мало. Мейлис больше не хотела, чтобы ее любили. – У тебя в саду есть подружки? – спросил Мейлис Спаситель. – Лилу. Но она ду’а. – А есть мальчик, которому ты нравишься? – Не юбью майчиков. – Она играет в ворчливого гнома, – заметил Лионель. – Ну, ты, сыл вонючий, – с яростью крикнула Мейлис. Спаситель не удержался от замечания: – Нет, так с папой не разговаривают. Под взглядом Спасителя Мейлис сникла. Глаза у нее наполнились слезами. Она опустила голову, а потом взяла пластиковую корову и стала ее передними ногами бить теленка. «Поучай, поучай, никому ты не нужен!» Теленок свалился со стола. Лионель пожалел несчастного, подошел и поднял его. – Упал, бедняжка, ушибся, смотри, у него головка болит. – Надо его поцеовать, – посоветовала Мейлис. Несколько минут отец с дочерью играли, утешая теленка и ухаживая за ним. – Как его зовут? – спросил Лионель. – Мавыш. – Хорошее имя. – Спитатица назваа. Спаситель счел, что подвернулся удачный момент. – Малыш хочет, чтобы хозяйка его любила, чтобы она любила маму, папу, подружек… – Теёнок дуак, – оборвала Спасителя Мейлис. Обескураженный Спаситель и Лионель обменялись унылыми взглядами. – Ой, есть good news [44], пока я не забыл! – воскликнул молодой человек, вновь устраиваясь в кресле. – Я не провалил тогда собеседование, как подумал. Завтра предстоит второй раунд. – Отлично. Не забудьте на этот раз про вашу женскую составляющую. * * * Бландину как раз очень огорчала ее женская составляющая. – У меня слишком толстая попа. – Так-так-так. – Нет, я серьезно. Я в свои одежки уже не влезаю. В субботу мы с мамой ходили в Pimkie, так мне ничего не подошло! Ни одни джинсы! – Да, ты приобретаешь формы, – коротко признал Спаситель. – Формы! – с негодованием воскликнула Бландина. – А грудь где? Зад огромный, а грудь ноль. «Двенадцать-тринадцать лет – возраст, когда искренне себя ненавидят, – подумал Спаситель. – Особенно в примерочной». – Вот у Марго грудь настоящая. Второй номер. – Она сказала тебе, она сегодня придет? – Да-да, она просто дала мне время, чтобы поговорить, потому что прошлый сеанс весь ушел на нее. Она не любит меня слушать, особенно если про мальчиков. Я же тебе говорила, что была влюблена в Самира с детского сада. Но он гей. Мне почему-то только геи и нравятся. – Понятно, – сдержанно кивнул Спаситель. – А Риан? – Риан? Марго права. У него один футбол в голове! – Бландина подскочила на стуле и глубокомысленно заметила: – По-моему, мальчики делятся на геев и футболистов. – Сейчас запишу. – Могу я тебе сказать одну вещь, просто по-настоящему ужасную? При этих словах Бландина подобрала правую ногу, и ее грязная кроссовка улеглась на кресло. – Обувь! – напомнил Спаситель. – Что? Ах да! Могу я тебе рассказать про настоящую трагедию? – Если не будешь вытирать ноги о мое кресло. – Я никогда не понравлюсь ни одному мальчику. – Если речь о геях, которые будут нравиться тебе, думаю, что это не трагедия. Бландина обиделась. – Почему ты не принимаешь меня всерьез? |