Книга Секрет для соловья, страница 106 – Виктория Холт

Итак, я должен был сделать операцию этому раненому и другим раненым в нашем госпитале. А для этого мне нужны были средства, которые могли бы заставить этих людей погрузиться в сон и не чувствовать боли. Я знал, где смогу найти эти средства. Это наркотики, моя дорогая мисс Плейделл, наркотики, которые успокоили бы наших пациентов, а не те средства, которые обычно используются в больницах. Но их местные жители дали бы только человеку, который, по их представлениям, похож на них. Следовательно, мне пришлось стать одним из них.

Дело не только в том, как одеться, как говорить – это вопрос мировоззрения. Они знают меня так же хорошо, как знают самих себя, доверяют мне. Если бы я не отправился в эту небольшую экспедицию, то не смог бы спасти жизнь вашего Вильяма Клифта, хотя вы считали, что я покинул свой пост и предаюсь гаремным утехам.

– Мне очень жаль, что я неверно судила о вас.

– Благодарю. Вы прощены. Вообще легко делать неверные выводы и обвинять по незнанию.

– Я очень хорошо это понимаю.

– Значит, теперь вы изменили свое мнение обо мне?

Я заколебалась. Его это явно удивило.

– Не мне делать какие-то определенные выводы, – наконец, произнесла я. – Как вы только что справедливо заметили, я многого о вас не знаю.

Подошел официант, убрал тарелки и принес десерт – печенье, испеченное с большим количеством орехов и меда (оно называлось «пахлава»), и засахаренные фрукты.

– Какое изысканное блюдо! – сказала я.

– Согласен, но предпочитаю говорить не о десерте, а о нас.

Облокотившись на стол, он внимательно смотрел мне в глаза.

– Доктор Адер, – спросила я, – уж не хотите ли вы загипнотизировать меня?

– Боюсь, что это было бы нелегко. Вы наверняка сопротивлялись бы, в отличие от бедного Вильяма Клифта, который не мог этого сделать. Вот вы сидите передо мной и, позвольте заметить, прекрасно выглядите, несмотря на трудности работы в госпитале. Уверен, что, попытайся я и в самом деле загипнотизировать вас, вы не покоритесь.

– А если бы я покорилась, что бы вы сделали?

– Попытался бы совлечь вас с пути условностей.

– Мне кажется, вы заблуждаетесь на мой счет.

– Я бы раскрыл секрет соловья.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что сказал. Я всегда думаю о вас как о соловье. Полагаю, вас это не должно удивлять.

– Меня удивляет то, что вы вообще обо мне думаете.

– Ну, мисс Плейделл, мой дорогой маленький соловей, не притворяйтесь!

– И не думаю! Я же видела, что вы вообще не замечаете младший персонал госпиталя.

– Напротив, я замечал всех сестер и сиделок, а вас – в особенности.

– Неужели?

– Вы меня чрезвычайно интересуете. По-моему, вы что-то скрываете, и мне бы хотелось узнать, что именно. Вы спросили, что бы я сделал, если бы мог контролировать ваше сознание. Я сказал бы: «Расскажите мне все… все, что произошло с вами и что сделало вас такой, какая вы есть».

– А что, по-вашему, со мной произошло?

– В этом и заключается ваш секрет. Но что-то, несомненно, было… что-то важное для вас… даже трагическое… что-то, в чем вы обвиняете какого-то недруга. Как бы мне хотелось узнать все!..

У меня дрожали губы. Итак, я почти выдала свою тайну. Воспоминания о том, как я приехала в Минстер и обнаружила там мертвого Джулиана, нахлынули на меня с новой силой. А ведь этот человек был там в то время…

Да, у меня был свой секрет, и заключался он в том, чтобы отомстить. И вот сейчас этот человек сидит напротив меня, я – его гостья. Не знаю, почему, но в действительности все оказалось совсем не так, как я себе представляла. Возможно, я глубоко ошиблась в нем… а может быть, и в себе самой.

– Если вы выговоритесь, вам станет легче, – нарушил молчание доктор Адер.

Я покачала головой.

– Как вам нравится пахлава? – спросил он.

– Довольно сладкая.

– Турки вообще любят сладости. Попробуйте еще эти засахаренные фрукты. Они тоже очень сладкие. Словом, сплошная сладость.

«Он все знает, – подумала я. – Но как он мог догадаться, что в прошлом я пережила трагедию? Неужели я выдала себя? Об этом знали только Элиза и Генриетта. Но Элиза никогда с ним не общалась и в любом случае не проговорилась бы. А Генриетта?» Я почувствовала, как по спине у меня пробежал холодок. Я вспомнила, что Генриетта постоянно говорила о докторе. Не далее как сегодня вечером, когда Адер предложил присоединиться к нам, она явно пришла в восторг.

Я поняла, что должна немедленно перевести беседу на другую тему, и заговорила о его книгах.

– Вам кто-то дал их почитать? – спросил он.

– Да, человек, который был дружен с вами в Англии. Это было очень давно. Его имя – Стивен Сент-Клер.

– Ах, да, Стивен… Он действительно был большим моим другом. Помнится, он жил в прелестном месте в деревне. Вы там бывали?

– О да!

– Он уже умер, бедняга Стивен… и его брат тоже. Это печальная история.

– Его брат? – машинально повторила я услышанные слова.

– Да. Он умер. Так как вы были знакомы с этой семьей, то вы, возможно, знаете, что Обри пристрастился к наркотикам. Он зашел слишком далеко. Грустная история! И потом эта неудачная женитьба…

– Что вы говорите!

– Именно так. Он женился на взбалмошной девице, которая не принесла ему счастья. Кажется, они познакомились в Индии.

– А вы сами были с ней знакомы?

– Нет, но я слышал всю эту историю. Бедный малый! Он был довольно слабовольным человеком. Жизнь его не сложилась. Мне кажется, хорошая жена с твердым характером могла бы изменить его натуру.

– Правда?

Мое терпение начало иссякать, но надо было успокоиться, и ни в коем случае не выдать себя! Я заблуждалась относительно ненаблюдательности этого человека – от него ничего не скроешь.

– Можно было ожидать, что жена такого мужчины, как Обри, сделает все, что в ее силах, чтобы ему помочь. Вместо этого она покинула его… просто-напросто уехала. После ее отъезда он стремительно покатился вниз. Но так не могло продолжаться долго! В конце концов, наркотики его сгубили. У супругов был ребенок. Он тоже умер.

Я судорожно вцепилась в стол. Надо успокоиться, повторяла я себе, хотя мне хотелось закричать ему в лицо: «Выслушайте же, наконец, и меня!»

– Так случилось, – продолжал он, – что в тот момент я гостил в их доме. У ребенка была никуда не годная нянька, его мать укатила в Лондон – словом, малыш был совершенно заброшен. Абсолютно недопустимо было оставлять ребенка на попечение няни, которая к тому же изрядно пила. Следовало позвать доктора.