Онлайн книга «Секрет для соловья»
|
Мне хотелось продолжать сражаться с доктором Адером, опять обедать с ним тет-а-тет, хотелось, чтобы он снова сидел напротив меня и намекал на то, что между нами возможна какая-то связь… К своему стыду, должна сознаться, что я с волнением обдумывала его странное предложение. Наверное, когда мы уедем, мне будет очень грустно. Интересно, что я стану делать в Лондоне? Может быть, мне опять захочется оказаться в ускюдарском госпитале, опять работать до седьмого пота и, преисполняясь сочувствия, наблюдать ужасные страдания наших раненых солдат, а по вечерам в изнеможении падать на диван и тут же проваливаться в глубокий, но короткий сон, из которого меня вырвет безжалостное утро… Конечно, я буду с удовольствием вспоминать это время не из-за пережитых трудностей, а из-за того, что, находясь в Ускюдаре, я могла хоть изредка увидеть его, даже обменяться с ним несколькими словами – якобы только ради того, как я убеждала себя, чтобы добавить еще какие-нибудь штрихи к портрету этого злодея. Мне будет его не хватать… Впрочем, эти слова лишь в малой степени отражают мои чувства. Без него моя жизнь просто-напросто опустеет. – Прощайте, доктор Адер! – повторила я. Он не отпускал мою руку. – Не уезжайте, – тихо повторил он. – Прощайте! – Вас не уговоришь. – Конечно, ведь я еду домой. – Но мы снова встретимся! – Возможно… – Не «возможно», а обязательно. Я сам позабочусь об этом. Вы еще пожалеете, что уехали. В ответ я только улыбнулась, отняла у него свою руку и ушла. В тот же день, ближе к вечеру, ко мне подошла Генриетта. – Анна, – неожиданно объявила она, – я не еду. – То есть как это «не едете»? – Я не еду домой. – Но вы не можете остаться в госпитале! – Я знаю. Я и не собираюсь оставаться. – Но вы не можете… – Мы уволены из госпиталя, значит, как только мы его покинем, я вольна делать все, что хочу. А я хочу остаться здесь. – Где это «здесь»? – Здесь, в Константинополе. – Одна? – Как вам сказать. Но не беспокойтесь обо мне – просто мне нужно принять некое решение. – Какое решение? – Оно касается Филиппа. Дело в том, что он предложил мне выйти за него замуж. – Ну и как, вы согласились? Она покачала головой. – Я не знаю, как поступить. Мне нужно время, чтобы все обдумать. – Но для этого не обязательно оставаться. Вы могли бы опять приехать сюда позднее. – Я не хочу. Я хочу остаться здесь прямо сейчас. – Но вы не можете этого сделать! – Почему? Некоторые из сестер милосердия остаются – Грейс Карри, Бетти Грин и еще кто-то, я уж не помню. – Это другое дело. Они – не молоденькие девушки и сами могут о себе позаботиться. – Обо мне тоже есть кому позаботиться. Понимаете, Анна, мне необходимо остаться! Я так решила, и ничто не заставит меня изменить свое решение. – Ах, Генриетта, – с грустью произнесла я. – Мы вместе приехали сюда, мы так долго были рядом… – Я знаю. Мы – очень близкие подруги, но сейчас для меня есть вещи более важные. Не обижайтесь! Поезжайте домой, с вами будет Элиза. Она гораздо лучше меня… – Не оставайтесь здесь, прошу вас, Генриетта! – Нет, я должна. – Но почему? Вы ничего мне об этом не рассказывали. Она немного помолчала, а потом сказала: – Есть вещи, о которых невозможно рассказать. Не всегда легко выразить свои чувства. Вначале мне необходимо самой разобраться в них. – А вы всерьез обдумали то, что собираетесь делать? – Последнее время я только об этом и думаю… Я не намерена ждать завтрашнего дня – я уеду прямо сегодня вечером. – Я просто не верю своим ушам! Вы так меня расстроили… – Я все откладывала момент, когда скажу вам об этом. Мне следовало бы, наверное, сделать это раньше. Но вы ведь меня знаете – если мне не хочется что-нибудь делать, я всегда сумею убедить себя, что это и не нужно. Я всегда была такой. – Может быть, будет лучше, если я тоже останусь? Она с тревогой посмотрела на меня. – Нет, нет, что вы! Вы должны ехать домой. С вами поедет Элиза. И потом, Анна, только подумайте, как будут рады Джейн и Полли! Да и Лили… Они наверняка заколют упитанного тельца. – Генриетта, а вы больше ничего не хотите мне сказать? Она покачала головой. – Нет. Понимаете, Анна, я должна так поступить. Пожалуйста, постарайтесь меня понять. Возможно, когда-нибудь – может быть, очень скоро – я приеду к вам и все расскажу. Тогда вы поймете… Она обняла меня. С минуту мы молча стояли и сжимали друг друга в объятиях, слишком взволнованные, чтобы произнести хоть слово. Потом я нашла Элизу и рассказала ей то, что узнала от Генриетты. – Я так и знала! – воскликнула она. – Было у меня такое предчувствие. Бедняжка Генриетта, она даже не представляет себе, на что идет… – Я говорила с ней, пыталась убедить в том, что она должна ехать с нами. Я даже предложила остаться вместе с ней. – Не нужно. Вам надо ехать домой и жить так, как вы и планировали. Приедет доктор Фенвик, вы поженитесь, и, наверное, тогда вам станет непонятно, зачем вы так долго это откладывали. Мы натянуто попрощались с Генриеттой. Еще несколько женщин решили остаться в Константинополе. Все они уезжали из госпиталя прямо сегодня вечером. Я все еще не могла поверить, что теряю свою подругу. Мы так долго были вместе!.. Меня обижала и удивляла та легкость, с которой она намеревалась меня покинуть. Конечно, она знала, что я испытываю, и попыталась объясниться, но понять ее я не могла. – Это любовь, вот что это такое, – вынесла свой приговор Элиза. – Она сильнее дружбы. Ради мужчины девушка способна забыть обо всем остальном. Вместе с Генриеттой мы вышли из госпиталя. Дальше она пошла одна, а мы долго смотрели ей вслед. Вот она спустилась по склону холма на берег, вот села в лодку. И тут я застыла в изумлении – рядом с ней в лодке сидел доктор Адер! Элиза повернулась ко мне и сказала: – Ну, что я вам говорила? Я так и думала. – Что вы думали? – спросила я, хотя тоже поняла, что произошло. – Она уехала с ним. Ему стоило поманить ее пальцем, и она побежала за ним, как собачонка, забыв друзей, забыв все на свете… Ну что ж, это часто случается. – Но она уехала к Филиппу Лабланшу. – Конечно, можно выдать и это за правду. |