Онлайн книга «Незабываемое примирение»
|
Он был серьезным, вдумчивым и поразительно красивым. Но самое главное: он сблизился с ее отцом, чего никогда не получалось у нее. Глаза ее отца светились гордостью от достижений своего протеже, его целеустремленности и амбиций. В тринадцать лет Алиша была взбалмошной и одинокой девушкой, а Данте – героем и прекрасным сыночком, который получал все, чего желал. Он стал единственным мужчиной из тех, кого она знала, который казался ей намного самоувереннее, способнее и красивее остальных. Али уехала из Лондона пять лет назад, потому что была потеряна и устала от дисбаланса в их отношениях. Но, кажется, ничего не изменилось. Неужели он всегда будет для нее образцом идеального мужчины? Подняв голову, она увидела, что Данте на нее смотрит. Явно неодобрительно. – Что? – спросила она. – Чего пялишься на меня как вонючка? – Вонючка? Мы будем разговаривать как шестилетние дети? – А может, мне шесть лет. А тебе сколько: уже сто тридцать? Данте вздохнул, и мягкий материал его футболки сильнее прильнул к его широкой груди и плоскому животу, словно издеваясь над Али. – Я старый, потому что не веду себя как ребенок? – Нет, ты старый, потому что ты… – Она умолкла, когда он подошел к ней ближе. – Ты родился старым, без чувства юмора и с преувеличенным чувством собственной важности. Данте выгнул бровь. Она покраснела. – Ладно. Я опоздала на два часа, но извиняться не собираюсь. Я предупреждала тебя, что не смогу вылететь в семь утра. Но ты настаивал на своем. Мы запланировали вечеринку по случаю дня рождения Кики четыре месяца назад, и она состоялась сегодня утром. – Почему не вчера вечером? – Она работает по ночам. Поэтому ты сам виноват в том, что прождал меня два часа. Я сказала, что не буду жить по твоим правилам. Тебе придется относиться ко мне как к взрослому человеку. – Отлично. Если ты сама будешь вести себя по-взрослому. – Ладно. – Я хочу кое-что обсудить, – произнес он. Али сложила руки на груди и подняла голову. – Хорошо. Но сначала накорми меня. Я ничего не ела со вчерашнего дня. – Неудивительно, что ты выглядишь как мешок с костями. – Прости, что по твоим стандартам я недостаточно соблазнительна. Данте вздохнул. Али наморщила нос. – Если я голодна, я капризничаю. Его губы дрогнули в улыбке. – Это извинение? – Отчасти. Он кивнул, и, как по волшебству, пришла стюардесса с подносом. Али принялась уплетать пасту пенне с нежным соусом из белого вина. В салоне слышалось только тихое позвякивание серебряных столовых приборов. Когда Данте уставился на Али так, будто хотел заглянуть ей в душу, она растерялась. Чтобы не потерять голову, она решила на него не смотреть. – А теперь говори, – произнесла она. Данте уселся напротив Алиши и вытянул ноги в сторону. Он разглядывал ее с тех пор, как она сняла свитер. – Пока мы разговариваем, мой персонал готовит к нашему приезду семейный особняк Мат-та. Он находится довольно далеко от моей квартиры в центре Лондона, но это не проблема. Ты будешь там жить в ближайшее время, и я стану тебя навещать. Моя пиар-команда готовит заявление о нашей помолвке. – Я не хочу там жить. Данте стиснул зубы, решив не терять терпение. – Алиша, ты пообещала, что не будешь противоречить мне во всем. – Я не могу туда поехать… – Она взглянула на него в панике. – Я не вернусь в особняк без Викрама и папы. Не в пустой дом. – Она отвела взгляд и сглотнула. Данте откинулся в кресле, борясь с желанием обнять Алишу и успокоить. Общение с ней напоминало ему бесконечное катание на американских горках. Секунду назад он хотел придушить ее, а теперь желает крепко прижать к себе и зацеловать до беспамятства. Она должна жить там, где он сможет за ней присматривать. Особенно из-за повышенного интереса прессы. – Значит, ты поселишься в моей квартире, – сказал Данте. Ее глаза лукаво сверкнули, когда она повернулась к нему лицом. – Не предполагала, что однажды увижу безжалостного Данте Виттори испуганным. Он снова испытал непреодолимое облегчение. Уязвимость в ее глазах иногда заставляла его почувствовать себя юным подростком – бессильным и одержимым собственными потребностями. И вслед за этим возникло сильное желание обнять ее и поцеловать. – Испуг? – спросил он. – Тебя ужасает мысль о том, что я буду обитать в твоей квартире. Он рассмеялся, удивляясь сам себе. Впившись зубами в нижнюю губу, она не сдержала улыбку. – Итак, квартира. Но… – Я буду уважать правила проживания в твоем доме, – сказала она. – И контролировать свои желания, чтобы не устраивать оргии каждую ночь. Я буду помнить о твоей безупречной репутации и о тени, которую могу бросить на нее как твоя жена. Как тебе это нравится? Он улыбался. – Похоже, ты заранее подготовила речь. – Я писала ее всю ночь, – дерзко ответила она. – Я ничего не забыла? Он покачал головой. Все угрозы и условия, которые он собирался озвучить, вылетели из его головы. Алиша была непредсказуемой, и он не забывал об этом ни на секунду. И не должен забывать. Благодаря манифесту, который она ему только что прочла, его упорядоченная и спокойная жизнь не изменится. И все же ему было страшновато. Он не мог не улыбаться. Не мог сдержать вожделение каждый раз, когда она смотрела на него, спорила с ним, отворачивалась от него. – А что скажешь ты? – резко спросил он, тщетно пытаясь успокоиться. Она выгнула бровь. – А что я? – Каковы твои требования и пожелания? – У меня их нет. Я рада, что вложу твои деньги в благотворительность. Мне хотелось бы восстановить свои прежние связи… Я планирую продавать свои фотографии по пенни за штуку. И мне потребуется студия – обычная темная комната. В общем, я с нетерпением жду возвращения в Лондон. – Ты сама печатаешь фотографии? – Да. – Я все устрою. – Спасибо. Я буду заниматься благотворительным фондом и фотографиями в темной комнате, поэтому мы станем редко видеться. Твоя упорядоченная жизнь останется прежней. Она говорила так разумно, что Данте хотелось ей верить. Он должен не только в это верить, но и соблюдать свои принципы. Между ними не будет никаких интимных отношений. Али понятия не имела, что ее сильнее доконало: необычайно долгое перемирие с Данте во время полета или возвращение в Лондон. Но как только Данте провел ее в гостевую комнату, она вспомнила о том, что он говорил ей о Ричарде, который шантажировал его фотографиями. |