Онлайн книга «Геморрой, или Двучлен Ньютона»
|
– Вряд ли, – рубанула она, – судя по результатам проделанной тобой экспертизы… – Ты! Ты! – заорал я, кинувшись к ней. – Как ты посмела! Кто тебе позволил! Это не для тебя! – Заткнись, – приказала она, на всякий случай перейдя за другую сторону стола. – Я чужие письма не читаю… Генетика. Опять она переиграла меня моим же оружием. – Тогда откуда ты… – Что? Откуда знаю? Да ничего я не знаю, наугад выстрелила. Конверт-то на видном месте валяется. Вряд ли Дед… до такого бы додумался. Остаешься ты, раз уж не я. Иногда я так понимаю Тараса Бульбу. Так и хочется сказать: «Ты меня породила, я тебя и убью». Но я просто спросил: – Ну и что тебя на сей раз принесло? И раз уж ты чайником уже громыхнула, то вряд ли что еще опрокинешь. Так что, будь добра, налей чай. И… извини за мат, мать… Почти каламбур. Я правда был в шоке. Да, кстати, добрый вечер. – Не такой уж он добрый, – устало, но зато человеческим голосом сказала она. – Что так? – Тебе ведь пофиг, так что не утруждайся. – Как знаешь, – пожал я плечами и, прихватив свою чашку, отправился восвояси. * * * Проснулся я часа в два, чувствуя себя хорошо выспавшимся, здоровым, полным творческих и прочих сил самцом. Прошлепал в ванную, вышел и, вытирая волосы, протопал на кухню. Мать честная, как же я забыл про мадре! Мало того, что она торчала на кухне, так и у меня кое-что торчало. Конечно, из нас двоих покраснел я! А она даже взгляд не отвела. Хотя чему удивляться, на своем веку она столько голых самцов перевидала. Пока я раздумывал, как себя повести, чтобы не выглядеть еще большим дураком, она, хмыкнув, отвернулась. – И что тебя так рассмешило? – буркнул я, поднимая оброненное полотенце и обматываясь им. – То, что вначале я решила, что ты нарочно голышом появился, мол, моя территория, как хочу, так и живу – Правильная мысль, – нагло заявил я, – и что тебя заставило изменить мнение? Я ведь не бросился наутек, не взвизгнул, не… – Ты инстинктивно прикрыл… чресла. Значит, все это было неожиданно. – Да уж, – буркнул я, – почти по «Алисе»: «Все чудесатей и чудесатей». Ну, колись, мадре, какая напасть тебя привела в отчий дом? Не в том смысле, что я указываю тебе на дверь, а в смысле, что проявляю внимание. – Да, этого тебе не занимать. – Генетика, – опять пропихнул я. – Все не вырастешь из детских комплексов? Или ты предпочел бы жить со мной? – Избави бог! – театрально воздел я руки. – Тогда не изображай из себя сиротку. – Да я и не изображаю. Дед, что уж греха таить, был мне прекрасным отцематерем. – Жаль, что ты не стал аутентичным сыновнуком. – Мадре, ты меня не нервируй, я вырос и на твои провокации не поддаюсь. Кстати, Дед давеча признался, что твое происхождение… – Заткнись! – резко выплюнула она. – Так ты ему за это мстишь? Ты-то тут при чем? – Я мстю? Он бросил меня на произвол судьбы в состоянии глубочайшей депрессии, возможно, на грани суицида, катализированной дезавуированными… – Заткнись! – повторила мадре. – Подумаешь, слов нахватался, живя с Дедом. – А сама… аутентичность, чресла… – А как прикажешь называть прибор сына? – Мать, брейк! Пошли по новой. С чего ты взяла про месть? Дед накапал? – Дед не смог бы накапать, он сам под капельницей. – В каком смысле? – автоматически среагировал я. – В прямом – пребывает в больнице, куда ты его загнал. Не надо быть Холмсом, чтобы понять это, увидев пресловутый конверт. Ну, так что тебя интересует в твоей генетике? Не сомневайся, я все расскажу без всякой экспертизы. – Подожди, – просипел я, чувствуя мерзкий привкус во рту, – ты это серьезно про Деда? Откуда ты знаешь? Он что, позвонил не мне, а тебе? Тебе? – Сволочь! – сказала мадре и заплакала. Впервые в жизни! В смысле, впервые за свои двадцать с небольшим лет я видел ее плачущей. Я испугался. Я так испугался, что не мог спросить, что с ним. Наверное, она поняла, потому, вытерев глаза салфеткой, вздохнула. – Инфаркт. Слава богу, микро. Мне не стало легче, для меня инфаркт, что микро-, что макро-, звучал одинаково смертоносно. – И если тебе от этого полегчает, – донеслось до меня, – то он мне не звонил. Просто в ту ночь… я увидела сон… Проснулась и уже не могла уснуть. С утра все звонила ему, а он не брал трубку. Тебе тоже звонила, и ты не брал. Сволочь! Я даже подумала, что вы вместе куда-то махнули. А ночью опять увидела сон и утром отправилась в институт. Нинка – его аспирантка – под страхом смерти призналась, что ему на лекции стало плохо. Хотели «скорую» вызвать, но он попросил ее отвезти в больницу. Там посмотрели и уложили. Нинка сперва удивилась тому, что он так легко согласился, а когда он взял с нее страшную клятву, что она никому не скажет и оформит ему отпуск, заподозрила неладное. Но раз уж обещала, то держалась и никому не проболталась. Она очень обрадовалась моему приходу, потому что, по ее словам, чувствовала, что Деду стало плохо на нервной почве, и он от нас скрывается в больнице. И надобно найти решение и пойти к нему, черт с ней, с клятвой. Она обещала «провести с Дедом подготовительную работу». Я поблагодарила и сказала, что буду ждать звонка. – И сколько ты ждала? – ехидно поинтересовался я, совсем забыв, что кому-кому, а мне стоило молчать в тряпочку. Мадре, к моему удивлению, не воспользовалась ситуацией, сказав: «Два часа караулила в машине, пока Нинка не вышла. Поехала за ней… Ну, она, сама того не ведая, вывела меня на Деда. Я вошла в палату через пять минут после нее. У бедной Нинки термос из рук со страху выпал. Я сразу сказала Деду, чтобы он ее не ругал, просто я за ней следила, зная, что она его доверенное лицо. Представляешь, что мне ответил старый ловелас, когда Нинка покраснела?» – Что? – Он поинтересовался, с каких это пор я стала следить за его женщинами и почему? Нинка пулей вылетела из палаты, и мы смогли по-человечески поговорить. Когда я ему про сон рассказала, мне показалось, что его второй инфаркт хватит, так он побледнел и разволновался. Я хотела вызвать врача, но он не дал и рассказал… про ваши… про твое… – Ладно, понял. Что дальше? – Сказал, что, значит, я его дочь, раз между нами существует такая сенсорная связь. – А ты? – Ну не могла же я сказать, что это не так. – Как не так? – А так. Мне мать сказала… перед смертью. – Я убью тебя, – заорал я, – не было у тебя никакой матери! – Да? – удивилась она. – А я что, из пробирки получилась? Тогда до этого еще не допетрили. – Слушай, я понимаю, ты на меня злишься. Согласен, заслужил. Но ведь так и меня можно довести до инфаркта. Я ведь в детстве, когда шарил по углам, нашел свидетельство о смерти. |