Книга Нужен муж! Срочно!, страница 68 – Наталья Жарова

— Ваша светлость, вы неверно поняли.

— Неужели?

— Мы не имели в виду ничего плохого. В нашем разговоре не было ничего порочащего вашу дочь.

— Думаю, это я сам могу решить. — В глазах отца мелькнуло раздражение.

— Ваша светлость, ни я, ни Бастиан не желали нанести оскорбление вашему дому, — не унимался Измирский. — Мы всегда с уважением относились к АрМонту.

— Верно. — Голос князя прозвучал неожиданно гулко. — И я прекрасно понимаю, что договорный брак, который мог бы получиться у вас с Камелий, основывается далеко не на искренних чувствах. Но уважение, Николас! Уважение должно быть всегда.

— Ваша светлость, я уважаю вашу дочь.

— Не заметил. Я, дурак, продолжал отстаивать твою кандидатуру, даже когда она вышла замуж за другого, описывал, как верного и надежного человека, надеясь, что вы станете прекрасной парой. Как же я был слеп!

Николас криво улыбнулся и, мельком глянув на Бастиана, спросил:

— Но ведь договор все еще в силе, да, ваша светлость?

Отец возмущенно вздернул брови.

— Какой договор?! Ты относишься к ней, как… как… О Вайд, я даже подумать о собственной дочери так не смею!

— Вы не правы, мое желание стать ее супругом говорит об уважении!

— Неужели? Поэтому ты собственноручно отправил ее под венец с другим?

— Я хотел как лучше, — возразил Измирский. — Это был стратегический ход!

— Это была глупость! Мне даже в голову такое не могло прийти! А ты, — князь повернулся к Бастиану, — как ты согласился на эту низость?

— Ваша светлость, я люблю Камелию. — Голос моего супруга звучал напряженно. — Могу поклясться!

— Когда любят, не делают из девушки игрушку! Вы оба разочаровали меня, господа. Но если тебе, Николас, я могу закрыть доступ в свой дом, то тебя, Бастиан, придется терпеть, хотя тоже с удовольствием бы прогнал! Брак настоящий?

Бастиан кивнул.

— Настоящий. — И тут же поправился: — Но не закрепленный. Я никогда бы не сделал ничего против ее воли.

— Хоть это радует.

Измирский, стоящий рядом, нахмурился.

— Ваша светлость, вы не можете меня выгнать! У Камелии должен быть выбор. Вайдово проклятье, чем я хуже Бастиана?!

— Ник, заткнись, — прошипел мой супруг.

— Да он бывшую невесту в гарем продал! — Измирский словно не слышал просьбы друга. — Чем он лучше меня? Почему ему вы шанс оставляете, а мне — нет?

— Ник! — Бастиан стиснул зубы.

— Что?!

Герцог хотел еще что-то сказать, но, наткнувшись на взгляд князя, резко замолчал.

— Бастиан, это правда? — рявкнул отец. — То, что он сказал, правда? Продал невесту?!

— Да, правда, — чуть помедлив, сознался мой супруг.

— Развод. Немедленно!

Я закусила губу. Всегда боялась, что отец все узнает. В гневе он был страшен.

Вот и сейчас, издалека наблюдая, как он сжимает кулаки и требует развода для единственной дочери, я даже мысли не имела, чтобы покинуть убежище и помешать ему.

Сердце сдавили каменные тиски. Жестокие, царапающие нежную плоть так сильно, что, казалось, оставляли кровавые следы. Рядом замерла Настиша. Она с силой схватила меня за руку, словно хотела уберечь от необдуманных действий.

— Дыши, — шепнула она. — Дыши, Камелия!

И только тут я заметила, что и правда перестала дышать.

— Дыши, вдох-выдох, ну! Я знаю, это больно, но ничего, пройдет. Дыши…

Вдох-выдох, вдох-выдох… Ничего не значащие, ритмичные сокращения грудной клетки, пока там, в середине замкового холла, решалась судьба нескольких человек.

— Развод! — грозно повторил отец.

— Для этого нужно подтверждение со стороны Камелии! — Бастиан тоже сдвинул брови.

— С дочерью я поговорю потом, захочет — простит, нет — я вам не судья. Но с твоей стороны развод должен быть дан немедленно! Ну? Я жду!

Бастиан пристально поглядел на князя, медленно кивнул и протянул вперед руку с брачным браслетом.

— Хорошо, но прежде, пожалуйста, выслушайте. — Он перевел дыхание. — Я никогда не считал вашу дочь игрушкой. Немного взбалмошной, не до конца повзрослевшей, но не игрушкой. Я согласился на обман, поддавшись на уговоры друга. — Бастиан поморщился. Измирский что-то возразил, но глухо и неразборчиво. — И почти сразу пожалел.

— Не смей давить на жалость, — процедил отец.

— Нет, я просто хочу объяснить… Камелия оказалась совсем не такой, как ее описывали. Она хорошая! Чудная, конечно, с этими представлениями о свободной жизни, с пристрастием к вредному крылатому дракону и крепкому кофе по утрам. Но мне это даже нравится. — Бастиан говорил решительно, словно в последний раз. Наверняка он понимал, что именно в этот момент моему отцу важно слышать правду. — Я ее полюбил, хотя сам не понимаю за что. Может, за привычку поднимать брови, когда хочет показаться смелой, может, за излишне торопливую речь, когда волнуется. А может, за любопытство в глазах, когда ждет ответа на вопрос, за страх показаться глупой, за капризные губы, уголок которых дергается, если ей смешно…

— Она так не делает, — возразил Измирский.

— Делает, — горько улыбнулся Бастиан. — А еще она любит голубой цвет и терпеть не может желтый. И суп на крепком бульоне ей нравится больше, чем запеченные куриные ножки. Ваша светлость, я люблю вашу дочь и ничего не могу с этим поделать.

— Зачем ты это говоришь? — холодно спросил князь.

— Подумал, что хватит лжи, пора быть честным.

— Надеешься, что передумаю насчет развода?

— Нет, — покачал головой Бастиан. — Вы правы, Камелия должна сама все решить. Но пообещайте, если она простит меня, вы дадите еще один шанс.

Князь прищурился, обвел его оценивающим взглядом и, не обращая внимания на притихшего Измирского, кивнул:

— Обещаю.

Настиша толкнула меня плечом.

— Вот это речь! — прошептала она восхищенно.

Я ничего не ответила, боясь отвести взгляд от супруга. На его лицо набежала тень, но он все же решительно обнажил предплечье и произнес:

— Полагаясь на ваше слово, я даю развод и освобождаю от всех клятв, вольных и невольных, Камелию АрМонт. Пусть все зависит от нее. В любом случае я… — Но Бастиан не успел договорить. Брачный браслет на его руке неожиданно засветился, обжигая кожу, и исчез.

Я торопливо задрала рукав своего платья. О Вайд… То же самое свечение и легкий ветерок. Ну конечно, мое согласие на развод было дано несколькими днями ранее.

Князь взглянул в лицо ошарашенному Бастиану.

— Кажется, Камелия давно сделала выбор.