Книга Два дня, страница 9 – Рэндалл Силвис

Вместо того чтобы вернуться в свой кабинет, Демарко направился в конец коридора. Дважды постучав по стеклу, он открыл дверь. Сидевшая за своим столом патрульная Джейми Мэтсон быстро вскинула глаза. Джейми была на двенадцать лет младше Демарко. Эту худую и долговязую тридцатишестилетнюю женщину некоторые полицейские называли за глаза «Икабод». Но Демарко знал, что своим мнимым сходством с астеником из «Сонной лощины» она была обязана униформе, а вовсе не своей физиологии. В летнем платье без рукавов и на двухдюймовых каблуках, со светлыми рыжеватыми волосами, свободно ниспадающими до подбородка, а не собранными в пучок, Джейми выглядела изящней газели. Знал сержант и причину той меланхоличной улыбки, с которой она всегда – да и сейчас тоже – смотрела на него.

– Здесь еще дает советы магистр психологии? – спросил Демарко, переступив порог кабинета.

– За девять благодарностей, с занесением в личное дело, – ответила Джейми. – А почему ты спрашиваешь?

Демарко пододвинул к ее столу стул и присел.

– Да тут один парень, у которого все было расчудесно… прекрасная семья, замечательная работа…

Джейми уже кивала:

– Слава, репутация, уважение – словом, полный набор.

– И, судя по всему, без особых проблем и забот…

– Взял и сорвался.

– Да, похоже на то.

– Увы, такое случается, Рай. Никогда не знаешь наверняка, что происходит в голове у другого человека. Чужая душа – потемки.

То, как Джейми улыбнулась ему на этих словах, и грусть, отобразившаяся в ее взгляде, заставили Демарко отвести глаза. Поизучав немного свои руки, он снова заговорил:

– О’кей, он сорвался. И в мгновенном приступе какой-то слепой, безудержной ярости убил всю свою семью, всех домочадцев – одного за другим. Как это возможно?

– Не знаю, – сказала Джейми. – Наверное, нужно учитывать характер ранений.

– Наверное. Очень методичные. Продуманные. Все, кроме раны малыша Дэви.

Джейми подождала, пока он додумает эту мысль до конца.

– Ладно, – проронил наконец Демарко. – Теория срыва. Из-за чего такой срыв мог случиться?

– Да из-за чего угодно – финансовых неурядиц, рабочей нагрузки, спора с женой.

– Финансовые неурядицы отпадают; он деньги лопатой загребал.

– Тогда, возможно, какой-нибудь стресс, перенапряжение.

Демарко нахмурился, обдумывая этот вариант.

– Может, он решил, что выходит в тираж, – предположила Мэтсон. – Он ведь серьезный писатель, так? Ты же его читал?

Демарко только вскинул голову и посмотрел на нее. Джейми была в его доме, изучала его книжные полки. И когда она в тот раз повернулась к нему в постели спиной, она взяла с прикроватной тумбочки последний роман Хьюстона. И именно им швырнулась в него.

Теория «выхода в тираж» Демарко тоже не устроила. Он смотрел выступление Хьюстона в шоу «Доброе утро, Америка!», а потом его интервью с Чарли Роузом. В обоих случаях писатель держался расслабленно, уверенно, спокойно, почти безмятежно. «Как вы относитесь к своей внезапной славе? – спросил его Чарли Роуз. – И ко всему, с чем она сопряжена?» Хьюстон несколько секунд помолчал, глядя вниз. А затем его губы медленно растянулись в улыбке. «Моя последняя книга – лучшая из всего, что я написал, – сказал он. – Я наконец достиг своих высот. Я чувствую себя состоявшимся».

И Демарко, сидя в одиночестве в своей темной гостиной с бокалом тепловатого «Джека» в руке, поверил каждому его слову. И даже поднес бокал к телеэкрану. «Молодчина, дружище!» – громко сказал он.

Так что – нет. На фиг эту теорию «выхода в тираж».

– Ты слышала, что его отец покончил с собой? – спросил Демарко Джейми.

– Нет, а как давно это случилось?

Демарко мысленно вернулся туда, где его застала трагичная новость. Ларейн была тогда в положении. В ту душную августовскую ночь он вернулся домой почти в полночь, после драки, учиненной в баре фанатами «Красных» и «Пиратов». И застал жену плачущей в постели. «Несчастный человек», – всхлипнула Ларейн. «Он так захотел», – пожал плечами в ответ Демарко. Он быстро разделся и улегся в кровать рядом с ней, алча согреть свое тело теплом ее кожи и осушить поскорей ее слезы нежными поглаживаниями по выпуклости живота. «Я могу его понять», – добавил Демарко. «Я говорю о его сыне, – сказала Ларейн. – О его единственном сыне. Представь себе, что этот человек сейчас испытывает».

– Отец Хьюстона покончил с собой около четырех лет назад, – сказала сержант Джейми. – Это могло послужить для него мотиватором?

– Вся его прошлая жизнь – мотиватор, Рай. Вопрос в том, что именно побудило его отыграться на своей семье…

– О’кей, – пробормотал Демарко. – Значит, что-то заставило его сорваться. А что могло быть потом?

– Потом?..

– Ну да, после того, как туман рассеялся. И он осознал, что сотворил. Что он должен был испытать? Каким могло быть его психологическое состояние?

– Ну, – помедлила с ответом Джейми, – если он, конечно, не социопат – а таких личностей, кстати, очень трудно выявить…

– Допустим, что он именно такой, каким кажется. Хороший, порядочный человек. Так что с ним могло произойти, когда туман рассеялся?

Джейми на минуту задумалась.

– Скорее всего, он пришел в ужас от содеянного. Необоримый ужас. И мог даже попытаться покончить с собой.

– Нет, он этого не сделал. Он вышел на улицу и пошел. И дошел до озера Уилхелм. В трех с лишним милях от своего дома.

– Тогда у него раздвоение личности. Диссоциативное расстройство.

– То есть он просто стер происшедшее из памяти?

– Так говорить не совсем корректно. Но по сути верно. Его разум отказывается понимать происшедшее, потому что оно слишком ужасно для осознания.

– В результате он оказался в лесу. И, возможно, все еще бродит там. Не понимая ни кто он, ни куда идет?

– Все люди разные. Я хочу сказать, что есть, конечно, определенные модели человеческого поведения, но я не специалист по такому…

– Ты – лучшая из всех, кто у меня под рукой на данный момент.

– Возможно, он потерял память, – сказала Джейми. – А может, и нет. Может быть, все это ему кажется нереальным. Как плохой сон, который он не может толком вспомнить.

– Это именно то, чего я боялся, – буркнул сержант.

– И поэтому его дальнейшие действия предугадать невозможно, – закончила Джейми.

Демарко кивнул.

Она подождала, когда он снова заговорит. Но сержант сидел неподвижно, опустив глаза и водя большим пальцем одной руки по костяшкам другой. Он снова видел Джейми с растрепанными волосами в ту ночь, когда они пошли с ним поужинать. Кончилось все тем, что он съел еще и половину ее ужина, а она выпила слишком много вина. Выпила специально, – как призналась позднее, – потому что хотела набраться мужества и высказать ему все, что тогда сказала.