Книга Филе из палтуса, страница 22 – Джеральд Даррелл

– Ату его! – восклицал он то и дело. – Вон тот проказник юркнул под сиденье.

А когда одна черепашка устремилась прямо на него, он прицелился тростью и крикнул:

– Бабах! Назад, сэр, иначе вам не поздоровится! Минут за пятнадцать нам удалось наконец вернуть всех

черепашек в коробку, и я кое-как залатал ее носовым платком.

– Большое спасибо, сэр, – сказал я. – Боюсь, вы испачкали брюки.

– И не жалею, – отозвался он, – нисколько не жалею. Давно уже не доводилось так охотиться.

Поправив монокль, он воззрился на меня.

– А теперь скажи – для чего у тебя полная коробка черепашек?

– Я… я работаю в зоомагазине и вот только что забрал их у оптовика.

– Понятно. Ты не против, если я сяду поблизости и мы поболтаем?

– Нет, сэр, – ответил я, – конечно, не против.

Он опустился на сиденье напротив, поставил трость между коленями, оперся подбородком на набалдашник и задумчиво посмотрел на меня.

– Зоомагазин, говоришь? Гм-м-м. Ты любишь животных?

– Да, очень люблю. Больше всего на свете.

– Гм-м-м. А что еще есть в этой вашей лавке? – спросил он.

В его голосе звучал искренний интерес, и я рассказал ему, чем богат наш магазин, рассказал про мистера Ромилли и уже был готов изложить историю мистера Белоу, однако воздержался, поскольку дал клятву хранить секрет. Когда мы доехали до моей остановки, я поднялся с сиденья. – Простите, сэр, – сказал я, – но мне тут выходить.

– Ха, – произнес он. – Ха. И мне тоже. Мне тоже.

Было совершенно ясно, что это вовсе не его остановка, просто ему хочется еще поговорить со мной. Мы спустились на тротуар. Благодаря довольно свободному и эксцентричному воспитанию, я вполне представлял себе коварные уловки гомосексуалистов. Знал, например, что даже джентльмены с моноклем и военной выправкой бывают не без греха, и то обстоятельство, что он вышел из автобуса не на своей остановке, настроило меня не в его пользу. Я решил быть настороже.

– Ну, и где тут твой зоомагазин? – спросил он, вращая трость двумя пальцами.

– Да вон он, сэр.

– Ага, так я пойду с тобой вместе.

Он зашагал по тротуару, разглядывая витрины магазинов.

– Скажи-ка, – заговорил он, – чем ты занимаешься в свободное время?

– О, я хожу в зоопарк, в кино, в музеи и так далее.

– А в Музее наук бываешь? Там, где всякие действующие модели и другие экспонаты?

– Мне очень нравится этот музей, – ответил я. – Нравятся модели.

– В самом деле? Точно? – Он уставился на меня через монокль. – Стало быть, тебе нравится играть?

– Играть? Пожалуй, это слово подходит.

– Ага, – произнес он.

Мы остановились у двери «Аквариума».

– Вы уж извините меня, сэр, – сказал я. – Я… я и так уже опаздываю.

– Догадываюсь… Догадываюсь.

Он достал бумажник и извлек из него визитную карточку.

– Вот моя фамилия и адрес. Если надумаешь навестить меня как-нибудь вечером, поиграем вместе.

– Большое… большое спасибо, сэр, – ответил я, прижимаясь к стене спиной.

– Не за что. Итак, буду ждать тебя. Можешь не звонить заранее… просто приходи. Я всегда дома. Любое время после шести.

И он удалился, по-военному чеканя шаг. Ни малейшего намека на жеманность и женоподобие, но я был не настолько целомудрен, чтобы не знать, что не только эти черты отличают гомосексуалиста. Засунув в карман визитную карточку, я вошел в магазин.

– Где ты пропадаешь, озорник? – спросил мистер Ромилли.

– Извините за опоздание, – ответил я. – Но… но у меня… приключился несчастный случай в автобусе. У коробки вывалилось дно, и все черепашки высыпались, и хотя один полковник вызвался помочь мне поймать их, все же получилась задержка. Извините меня, мистер Ромилли, прошу вас.

– Ладно, все в порядке, – отозвался он. – Сегодня к нам заходило мало народу… совсем мало. Я уже приготовил аквариум, так что можешь поместить их туда.

Так я и поступил, потом посмотрел, как черепашки плавают в своей новой обители, после чего достал карточку полковника и прочитал: «Полковник Энстратер, 47, Белл Мьюз, Саут-Кенсингтон». Кроме адреса, был еще номер телефона. Поразмыслив, я обратился к мистеру Ромилли:

– Случайно вы не знаете некоего полковника Энстратера?

– Энстратер? Энстратер? – Мистер Ромилли нахмурил брови. – Вроде бы нет… Хотя постой, постой. Где он живет?

– Белли Мьюз, – сказал я.

– Это он. Это он! – радостно воскликнул мистер Ромилли. – Да-да, это он… Бравый воин. И прекрасный человек. Это он помог тебе отловить черепашек?

– Он, – ответил я.

– Ага, это в его духе. Всегда готов помочь в беде другу. Такие, как он, в наше время редкость, большая редкость.

– Стало быть, он… э… человек известный и… э… почтенный? – осведомился я.

– Конечно, конечно. Его там все знают. Знают и любят старого полковника.

Поразмыслив над услышанным, я решил, пожалуй, как-нибудь воспользоваться приглашением полковника Энстратера. В крайнем случае, сказал я себе, если что, всегда могу позвать на помощь. И хотя полковник сказал, что звонить не обязательно, я решил соблюсти тон и через несколько дней набрал его номер.

– Полковник Энстратер? – спросил я.

– Да, он самый. Кто это? Кто говорит?

– Это, гм… моя фамилия… Даррелл, – ответил я. – Мы познакомились с вами в автобусе на днях. Вы были так добры, помогли мне ловить черепашек.

– А, да-да, – сказал он. – Точно. И как теперь поживают малютки?

– Отлично, – сообщил я. – Поживают… очень хорошо. Я тут подумал о том… может быть, воспользоваться вашим любезным приглашением навестить вас?

– Ну конечно, дружище, конечно! Буду счастлив! В котором часу ты придешь?

– Ну а когда вам удобно?

– Приходи около половины седьмого, – предложил он. – Как раз к обеду.

– Большое спасибо, – ответил я. – Непременно приду. Белл Мьюз оказался коротким тупиком с булыжной

мостовой и четырьмя домиками на каждой стороне. Но что такое – номером 47 были обозначены двери сразу четырех строений! Откуда мне было знать, что все они принадлежали полковнику, что он соединил их вместе и с присущей военному человеку страстью к порядку присвоил им один номер. Помешкав, я постучался наконец в ближайшую дверь и стал ждать, что из этого выйдет. А сам в это время думал о том, как это нелепо: в тупике длиной от силы двести метров четыре дома значатся под одним номером 47 – и где все остальные номера? Видимо, разбросаны по разным улицам и переулкам по соседству. «Да, – сказал я себе, – несладко приходится почтальону в Лондоне». Тут дверь, в которую я постучался, распахнулась, и я увидел перед собой полковника. На нем была бутылочно-зеленая домашняя куртка с лацканами из муарового шелка, и в одной руке он сжимал огромный нож. В испуге я сказал себе, что, кажется, мне вовсе не следовало приходить сюда.