Онлайн книга «Заклятые супруги. Темный рассвет»
|
Нечто новое. Некто новый. – Поэтому ты хотел узнать о матери? – жестко спросил Анри. Эрик кивнул. Снова потянулся к чернильнице, но под взглядом мужа только фыркнул и спрятал руки в подмышки. – Представляете, какой сюрприз? Я уже думал, что помру или превращусь в бесполезного человечишку, а тут такая радость! – Как тебе удалось заставить Риаля молчать? – Старое доброе внушение. Я чуть живот не надорвал, пока еле ворочаясь вложил в его целительскую голову, что превратился в бревнышко с глазами. Конечно, папочка не мог знать, что со мной случится, поэтому ему и в голову не придет проверять своего лекаришку. – Но каким образом тебе могу помочь я? – Уже думал, что не спросишь! – Эрик хлопнул в ладоши, наклонился ко мне, и Анри угрожающе подался вперед. – Ой, да успокойся ты, солнечный мальчик. Сейчас мы вроде как друзья, и если ты не решишь снова нажаловаться папочке, между нами все будет хорошо. Ты ведь не собираешься больше ябедничать? Насмешка в светлых глазах сменилась жестким холодом, от которого мне захотелось поежиться. Анри же просто подался вперед, неосознанно потянулся к письменным принадлежностям, чтобы снова переставить еще более аккуратно, но опомнился и сцепил пальцы. – Зависит от того, что ты сейчас скажешь. Эрик сощурился – поразительно точно повторяя его недоверие, после чего повернулся ко мне. – Так вот. В последние годы жизни – как я разузнал от прислуги, за маменькой смотрела одна мадам. Ее звали Джолин Эруа, и она была… как бы это выразиться, очень жесткая дамочка с сомнительными моральными принципами. После смерти матери уехала из замка, работала в Ольвиже, в клинике для душевнобольных – старшей сестрой. Потом ей все это надоело, и она решила переехать в тихий городок, неподалеку от столицы. Я искренне надеялся побеседовать с ней, но когда все-таки разыскал старушенцию, она уже покоилась под землей. Поэтому я подумал о тебе… – Как давно она умерла? – перебила я его. – Месяца два назад. – Два месяца?! – Ну-ну, милая, не прибедняйся. Опоздал совсем чуть-чуть, подумаешь. Некромагу твоего уровня под силу разговорить и более рассыпчатого покойника. – Что именно ты надеешься от нее услышать? – Что маменька умерла не от безумия, а от золотой мглы, например. Они же родня с твоей, правильно, солнечный мальчик? Или что ее убил папочка – потому что боялся не совладать с такой силой. Да мало ли что. Неважно. Ты обещала помочь, леди Смерть. Так что хватит с меня вопросов. Прежде чем я успела раскрыть рот, Анри поднялся, схватил Эрика за локоть и рывком выдернул из кресла. – Подожди снаружи. Эльгер-младший выпрямился и стряхнул его руку. – Потише, де Ларне. Ты же не хочешь снова испортить со мной отношения? Особенно сейчас. Они замерли друг напротив друга – на краткий, но отчаянно напряженный миг. В чертах Эрика прорезалось что-то новое: неуловимо хищное и еще более опасное, чем безумие, к которому я почти привыкла. Но сейчас – глядя на стоявшего рядом с мужем не злого мальчика, но мужчину, я видела его совершенно другими глазами. Он изменился, и изменился сильно – насколько вообще способен измениться безумец, привыкший играть чужими жизнями так же, как и его отец. Да и насколько велико было его безумие, которым он прикрывался?.. От этих мыслей стало настолько не по себе, что я опомнилась лишь когда с треском захлопнулась дверь. Под пологом остались мы вдвоем. – Демоны знает что! – прорычал Анри. – Как такое возможно? – Леди Николь и леди Катарина ведь были дальними сестрами? – Настолько дальними, что и представить страшно. – Но ее кровь могла нести в себе частичку золотой мглы? Возможно, она была спящей… – Мгла в спящем состоянии не способна причинить вред. – Значит, Катарина умерла не от нее. Но это не отменяет того, что она могла просто удачно скрывать свою силу, – я сложила руки на груди и, наконец, поднялась. – Ведь о твоей матери тоже не многие знали. Иначе как объяснить, что антимагия хэандаме прижилась в крови Эрика? И не просто прижилась, но и позволила ему сохранить магию? – Не представляю. Я не встречал упоминаний о таком. Никогда. Анри вернулся к столу, чтобы снова поставить чернильницу поровнее. Я подошла и перехватила его руки. – Я обещала ему помочь, и… – Об этом нужно рассказать Эльгеру, Тереза. Немедленно. – Ты серьезно? – Серьезнее некуда. Этот мальчишка за стеной… – Этот мальчишка за стеной пережил кошмар! Муж прищурился. – Только не говори, что ты его жалеешь. – Жалею? Да у меня волосы дыбом от того, что я видела! Но это не значит, что мы должны выдать его тайну отцу, который обрек его на медленную и мучительную казнь. Анри усмехнулся и отошел к двери. Зачем-то запер ее на ключ. Потом медленно приблизился ко мне. Положил руки на плечи – тяжело, впечатывая в пол. – У тебя такая короткая память, Тереза? Уже забыла, что он сделал с Гийомом, с Жеромом, со всеми нами? Нет, я не забыла, и при воспоминании об этом становилось не по себе еще больше. – Ты не позволишь забыть, – заметила я. – Даже если очень хочется. – Я в этом виноват? – Никто не виноват! – Крикнула я – благо, мой вопль поглотил полог, и добавила уже тише: – В замке Эльгера я осталась одна, но именно Эрик протянул мне руку. Я… я представляю, на что он способен. Но что плохого в том, если я помогу раскрыть тайну гибели его матери? – Ты уверена, что ему нужно именно это? – Муж как следует меня встряхнул. – Что это не очередная игра? Ты хоть представляешь, что я пережил? Когда чувствовал тебя в Лигенбурге, твой страх, отчаяние и боль, когда думал, что не успею! Ой, мамочки. Кажется, разозлился по-настоящему. Но ведь ему не объяснишь, что Эрик не мог быть с Евгенией заодно – хотя бы потому, что я слышала все разговоры графини с Альмиром. Если расскажу об этом, придется объяснять, откуда у меня взялось прослушивающее устройство, и для чего… точнее, для кого оно предназначалось. Ох, нет. – И снова ты делаешь все за моей спиной! – Я ничего не делаю за твоей спиной, Анри! Вырвалась и отступила на несколько шагов. Сможем ли мы начать доверять друг другу по-настоящему? Сможет ли Анри доверять мне вообще? Он слишком долго был один и слишком долго играл, даже наедине с собой – когда заставил себя поверить в то, что не способен на глубокие чувства. – Я не говорила тебе, потому что не представляла, о чем! Эрик просил о помощи, но не объяснил, что именно мне предстоит сделать. |