Книга Заклятые супруги. Темный рассвет, страница 38 – Марина Эльденберт

– Мне очень нужна твоя поддержка. Сейчас как никогда, понимаешь?

Тишина. Какая же оглушительно громкая тишина.

– Не веришь, что у меня получится?

Я не боялась, когда садилась на поезд, чтобы отправиться на встречу с его величеством. Не боялась бросить вызов Эльгеру, отказавшись принять его покровительство. Но сейчас отчаянно боялась того, что могу услышать – как тогда, после опасного провала в Большой игре с Евгенией. Мне нужно было, чтобы Анри в меня верил. Жизненно необходимо, как воздух, чтобы дышать.

– Тереза. Посмотри на меня.

Когда я успела закрыть глаза? Не знаю.

Говорят, что казнят и милуют короли, но все это чушь. Казнят и милуют только любимые. Самые близкие люди.

Разомкнула веки и подняла голову, готовая увидеть свой приговор.

– Тереза, – легкое прикосновение пальцев к лицу. – Все хорошо, маленькая. Мы справимся. Вместе.

И тревога схлынула. Отступила, как прилив, унося за собой гальку последних сомнений. Я уткнулась лицом ему в грудь, пытаясь подобрать слова, но слов не было. Не было слов точнее тех, что он только что сказал.

Мы справимся вместе.

Мы вместе, и поэтому справимся.

Вряд ли я могла представить, что буду дожидаться аудиенции его величества Вэлеи, и уж тем более – что эта аудиенция состоится тайно. Секретарь старательно скрипел пером и не менее старательно делал вид, что меня нет. Остроносый, в расшитой золотом ливрее, он не отрывал головы от бумаг, предоставив мне рассматривать дворцовый парк через окно. В парке сейчас ничего интересного не было – то, чем так восхищались Уитморы, превратилось в облысевший до весны призрак красоты. Ухоженный, аккуратно подстриженный, в россыпи беседок, украшенный роскошными фонтанами, но от этого не менее холодный и пустой. Особенно под тяжелыми низкими тучами, грозящими вот-вот разразиться градом или густым снегом.

Впрочем, определенный интерес ко мне у секретаря все-таки был. Он не мог дождаться, когда меня примут и я уйду. Быстрые взгляды – незаметные, как тот очевидно думал, отрывистые движения и дрожащее – едва заметно, но все-таки дрожащее перо. Страх не спутаешь ни с чем, и сейчас, чувствуя его, я понимала, насколько был прав отец. Случись мне родиться мужчиной, общество отнеслось бы ко мне куда как более снисходительно. Но женщина с наследием Дюхайма страшнее черного мора Темных времен.

Негромкий звон колокольчика заставил секретаря подпрыгнуть. Он отложил перо, поднялся и поспешил за тяжелые двери, украшенные лепниной и позолотой, в кабинет его величества. Впрочем, роскошь здесь была во всем – в высоких потолках, в атласной даже на ощупь обивке стен, в столь модных виньетках, которыми украшали обои. Привычная мне с детства и в то же время совсем другая. В Мортенхэйме, под его тяжелыми сводами я чувствовала себя в безопасности, здесь же вся эта яркая красота давила.

– Мадам Феро, – опомниться заставил голос секретаря, который распахнул створку и сейчас стоял, заложив руку за спину. – Его величество готов вас принять.

Я расправила плечи и прошла в кабинет. Широкий, просторный, в бело-золотых тонах. Натоплено здесь было так, что мне сразу же стало жарко, хотя пару минут назад я мечтала о чем-нибудь горячем. Секретарь предлагал кофе, но я побоялась, что он сию же минуту вылезет обратно.

– Ваше величество.

Этикет требовал глубокого реверанса, во время которого я изучала подол собственного платья и белый, с голубыми прожилками мрамор. От него становилось немного прохладнее, даже дышалось легче. Казалось, целая вечность прошла, пока мне изволили ответить:

– Мадам Феро. Приятно видеть вас в добром здравии.

Я уже почти забыла, какой у него скрипучий голос.

– Взаимно, ваше величество.

Альтари сидел за столом – бурое дерево в отблесках каминного пламени становилось почти красным. Над креслом висел портрет его отца, а справа во всю стену раскинулась карта Вэлеи.

– Вам понравилось? – проследив мой взгляд, спросил король.

– Интересное решение.

– А главное удобное.

Думала, что он прикажет мне подойти, но его величество поднялся и шагнул навстречу, указав в сторону окна. Бесцветный, как моль, в повседневных одеждах он выглядел еще меньше ростом, чем был на самом деле.

– Полагаю, вы пришли просить за мужа, – проскрипел он, отодвигая шторы и разглядывая что-то в уснувшем зимнем парке.

– Да, ваше величество. Я прошу вас позволить ему уехать вместе со мной.

– Мы с вами оказались в очень неловкой ситуации, мадам Феро, – король отпустил портьеру, и она с мягким шелестом скользнула по стене, отрезая нас от мира.

Я же прикусила язык, чтобы не напомнить о том, по чьей милости мы в ней оказались.

– Вы с графом, ваша семья, повод для революции, – не позволив мне возразить, он поднял руку. – Да что говорить, вы сами по себе повод для революции. Наша кровь, кровь аристократии уже не та, что была когда-то. И вы, с вашей пугающей магией, для людей как красная тряпка. Вы не бывали на боях быков, в Лазурии?

Я покачала головой.

– Незабываемое зрелище. Позволяющее усвоить одну простую истину: если народ хочет крови, он ее получит.

Альтари нахмурился.

– Вы знаете, что Всевидящий не дал нам с супругой здоровых детей.

У королевы было несколько выкидышей, принцесса Жоан умерла совсем маленькой, а принц Бенуа был слабоумным. Поэтому на его брак с лазурийской принцессой никто не возлагал особых надежд. Все прекрасно понимали, что отдать страну чужестранке не позволят, равно как и потомству слабоумного короля.

– Когда меня не станет, начнутся бои пострашнее, чем на арене с быками. И мне бы хотелось верить, что на троне останется моя кровь. Флориан – один из претендентов, дальних, разумеется, но он мой племянник. Я не могу позволить себе сейчас ни единой ошибки. Ни единого темного пятна на репутации. Особенно когда за моей спиной уже раскрыл крылья ястреб.

Альтари кивнул, и мы направились в другой конец кабинета. Он держался прямо, но ступал тяжело, как человек, уставший от жизни.

– Я помню о своем обещании, мадам Феро. Но я не могу отпустить вашего мужа. И я не могу позволить остаться вам.

Сердце ударилось о ребра и затихло. Я чувствовала, как холодеют пальцы, и понимала, что если позволю отчаянию сейчас завладеть собой, выбраться из него уже не смогу. Мысли метались как сумасшедшие, только усилием воли удалось унять предательскую дрожь, рождавшуюся в груди и растекающуюся по всему телу. Мы как раз подошли к карте, и взгляд мой упал на границу с Маэлонией.

– Вы не можете отпустить графа в Энгерию. А если мы поедем в Маэлонию?

Альтари нахмурился и повернулся ко мне. Сцепил руки на животе, спрятанном под корсетом, который явно причинял ему неудобства. Тучность короля одежды не скрывали, и только некоторые ухищрения не позволяли ему окончательно раздаться вширь, как сдобное тесто.