Книга Заклятые супруги. Темный рассвет, страница 94 – Марина Эльденберт

Замолчала, не представляя, что добавить еще.

Для меня Анри не был ни агентом Комитета, ни последователем Эльгера. Только моим мужем.

Но сейчас он молчал, и мне хотелось зажать уши.

Самый страшный ответ – это тишина.

– Я делал ужасные вещи, – Анри откинулся на спинку дивана и запрокинул голову. – О которых не хочется вспоминать, и в которые мне меньше всего хотелось бы впутывать тебя, Тереза. Меня готовили как агента, который сумеет войти в окружение Эльгера, но помимо этого было много всего. Мои путешествия не всегда были продиктованы праздным времяпровождением или подходом к воскрешению наследника графа де Ларне.

Я вылезла из своего уголка и осторожно подвинулась к нему.

– Я собирался отправить вас в Иньфай. Тебя и Софи. И нашего малыша. Есть место, о котором не знает никто. Кроме Жерома, пожалуй, но и он знает только то, что оно существует. Найти его по карте невозможно, туда можно добраться, только зная особые тропы. Там живет мой учитель, который согласился помочь мне с древним воинским мастерством, научил обращению с шиинхэ. Человек, который готовил для меня настойку, помогающую удержать золотую мглу.

Он повернулся ко мне, но не двинулся с места.

– Перед этим нам предстояло развестись. Я действительно собирался убить тебя, Тереза. Для Комитета, для Эльгера, всего мира. В Тритт я ездил ради того, чтобы все подготовить.

Я покрутила кольцо, которое он подарил мне в ночь Праздника Зимы.

Пожалуй, теперь все становилось понятно: и его категоричное нежелание нанимать прислугу – совсем как в Лигенбурге, разговоры о настоящей свадьбе, и предстоящий развод, чтобы нас не сумели отследить по браслетам – ведь в случае моей смерти узоры Анри должны были стать черными, как моя тьма. И все поездки, и все отлучки мужа, все стало на свои места. Удивительно сложилось, как узор калейдоскопа, который никогда не повторяется.

– И как же ты собирался объяснить наш развод Комитету?

– Золотой мглой, – хмыкнул он. – Обручальные браслеты мааджари – это единственная магия, которая приживалась на хэандаме. Но мне должно было стать от нее хуже.

– Умно, – сообщила я.

И снова воцарилась тишина. Я думала о том, что узнала. Пыталась осмыслить – и не могла. Умереть для всего мира… И для родных тоже?

– А мои близкие? Что будет с ними? – внутри все похолодело, когда я представила, как страшная новость приходит в Мортенхэйм.

– Им придется похоронить тебя, Тереза. По крайней мере, поначалу.

Меня затошнило. К горлу подкатил ком, руки похолодели.

Вспоминала родные лица и представляла, как им приносят письмо. Как белеют матушкины губы и как Винсент смотрит перед собой невидящим взглядом. Как с лица Лави уходят все краски. Как расширяются глаза Луизы. Нет, это слишком жестоко. Я не могу с ними так поступить.

Ни за что.

– Нет, – сказала я.

Вскочила с дивана, Анри поднялся и шагнул ко мне, но я выставила вперед руку.

– Нет. Я готова на все, чтобы быть рядом с тобой, но это… это слишком. Должен быть другой выход.

– Другой выход есть, – муж смотрел мне в глаза. – И ты его знаешь. Развестись со мной, вернуться в Мортенхэйм. В Энгерии ты неприкосновенна, прямое посягательство на твою жизнь или жизнь твоего ребенка – международный конфликт.

– Ты не можешь ставить меня перед таким выбором, – сдавленно прошептала я.

– Я не ставлю! – сейчас Анри почти рычал. – Да я бы жизнь отдал за то, чтобы все изменить. Чтобы не было этой демоновой встречи с Веллажем, бессильной ненависти и злобы, заговора Эльгера. Но это прошлое – Тереза, а в настоящем… все, что я делаю, я делаю ради тебя. Ради нас. Чтобы удержать то немногое, что могу дать тебе и Софи. Возможность быть вместе.

– Я знаю, – горло словно сдавило стальным обручем, дышать было нечем. – Но мои близкие, Анри… это их убьет. Я не могу… не могу с ними так поступить. Я люблю тебя больше жизни, и последовала бы за тобой на край света, даже на Лагуанские острова, но… не проси меня об этом. Я не могу. Мы должны найти способ поставить их в известность, прежде чем…

– У тебя есть человек, которому ты можешь доверять? Человек, не связанный ни с тобой, ни со мной в глазах общества? Человек, который сможет устроить все так, чтобы никто ничего не заподозрил. Который не предаст.

Я сжала виски, вспоминая залитую солнцем воду, и тень в которой мы стояли с Иваром.

Сердце пропустило удар, а потом забилось как подхваченный ураганом маятник.

– Есть, – сказала я. – И он ближе, чем можно себе представить.

Разумеется, мы поругались. Причем поругались так, как я даже представить себе не могла. Анри отправился в гостевую спальню, а я в нашу. Поразительно: мы пережили мое признание о ребенке, лорда – будь он трижды неладен – Фрая, даже мое потенциальное убийство, порученное Комитетом. Но вот об Ивара Раджека споткнулись. Причем споткнулись так основательно, до звенящего шепота и приглушенной ярости. Расстегивая платье – спасибо тем, кто придумал мои обожаемые пуговицы на груди, я мысленно ругала мужа последними словами. Разумеется, его можно понять, с таким образом жизни недоверие входит в привычку. Но это не значит, что стоило называть меня недальновидной глупенькой некромагессой, которой можно навешать на уши все, что угодно – потому что голова у меня забита магией, и ничего другое в нее не лезет.

Рыкнула и выпуталась из платья как раз в тот момент, когда дверь в спальню недружественно распахнулась, чудом не слетев с петель, а потом так же недружественно хлопнула. Эхо разлетелось по дому, как стадо ополоумевших бабочек.

– А знаешь, ты права, – заявил муж, сверкая глазами. – Пожалуй, я с ним поговорю. Где он остановился?

– Кричи громче, – не осталась в долгу. – Половина Лации тебя не слышит.

Анри шагнул ко мне, сдвинув брови.

– Ты хоть понимаешь, что мы не можем доверять первому встречному просто потому, что тебе понравилась его смазливая мордашка?

– А ты понимаешь, что мы не можем не доверять человеку просто потому, что тебе не понравилась его смазливая мордашка?

Анри сжал руки в кулаки, я вооружилась щеткой. И принялась ожесточенно расчесывать волосы. Так, что от них полетели искры.

– Ты поразительно доверчива, Тереза.

– А ты поразительно недоверчив. Если бы не твое загадочное молчание, мы могли бы переговорить с матушкой без игры в шпионов.

– Поправь меня, если ошибаюсь, но мы и есть шпионы.

Я не нашла ничего лучше, кроме как показать ему язык. Отвернулась к зеркалу и уставилась на свое отражение, стараясь не смотреть на застывшей за спиной золотой монумент. Признаюсь, сегодня на причале я сама была далека от того, чтобы доверять Ивару. Но если хорошенько рассудить, будь он мне врагом, будь он врагом нам – разве сейчас мы бы стояли в этой спальне и ссорились? Или же я бы была уже на пути в Энгерию, накачанная чудо-разработками лабораторий Королевской службы безопасности. Сонная и столь же стремительная, как мухи поздней осенью.