Книга Сплошной обман, страница 70 – Дороти Кэннелл

Когда я выбралась на свет, Гарри разговаривал с Шанталь. До меня донеслось имя Годфри.

— Как поживаешь, Тесс? Ничего важного не случилось? — Гарри внимательно оглядел меня.

Сколько же пройдет времени, прежде чем я научусь ценить блаженную пустоту, пришедшую на смену любви?

— Убийств больше не было, если ты это имеешь в виду.

— Я отправил письмо твоему отцу и едва вернулся к машине, как заметил Страша. Беднягу допрашивали с пристрастием, но так и не смогли ни за что зацепиться. Когда он уходил, привели для допроса некоего Уитби—Брауна. Но этот вариант тоже не выглядит многообещающим. Уитби—Браун утверждает, что угодил в мелкую аварию и во время убийства находился в травмпункте. Страш в гостиной — оповещает хозяек о своем прибытии. Это не из полиции звонили?

Шанталь не спускала с нас тревожных глаз.

— Нет, это…

Я запнулась, увидев, что из гостиной выскочила улыбающаяся Гиацинта. Минерва вилась у ее ног.

— Дорогие мои, Примула вернулась! Сейчас мы поужинаем, а потом перейдем к делу.

Гарри любезно предложили кусок окаменевшей свинины, но он столь же любезно отказался, сославшись на то, что уже поел. Каждый накладывал себе сам, поскольку заведенный распорядок и так был нарушен. К трапезе присоединились и Шанталь со Страшем. Разговор в основном состоял из фраз "Дорогая, будь добра, передай подливку", "Еще горошка, пожалуйста, милочка". Мы с Гарри избегали смотреть друг на друга. Зато Гиацинта с Примулой помирились. Они снова стали единым целым. А к Страшу, несмотря на продолжительное пребывание в полиции, вернулась его прежняя надменность. Правда, за непроницаемой маской вышколенного дворецкого угадывалось возбуждение.

— Мы теряем время! — воскликнула Примула с легкой дрожью в голосе.

Все разом оглянулись на часы, стоявшие на каминной полке. Скатав свою салфетку, Примула сунула ее в серебряное кольцо и продолжила:

— Я и так уже потеряла много драгоценного времени из–за своего сумасбродного поведения. Исчезла, никому не сказав, и перепугала Гиацинту. Мне ужасно стыдно. Но надеюсь, вы поймете, что мне надо было побыть одной и поразмыслить. В первую очередь о своем раскаянии. Мои мысли все время возвращались к нашему бедному отцу и к тому, что… он мог бы сейчас сказать. И внезапно я рассердилась. Испытывает ли убийца хотя бы малую толику вины, когда я терзаюсь из–за своих мелких грешков? Думаю, вряд ли. Тот, кто обрядил бедного мистера Гранта в такие несуразные одежды, не способен на раскаяние. Впрочем, я снова отвлеклась. Может, кофе выпьем в гостиной? Если растворимый всех устраивает, то во искупление своих грехов я готова приготовить собственноручно.

— Ну уж нет, Прим. Мне нечего искупать, а ты вечно наливаешь едва теплую водицу! — возразила Гиацинта.

Заскрипели стулья. Страш без лишних слов отправился готовить кофе.

Где–то в глубине моего сознания блеснуло смутное воспоминание. Примула упомянула о несуразных одеждах Энгуса… но память снова затянуло мутной пеленой.

Непрошеным гостем в дом ворвался ветер. Пока мы ужинали, он давал о себе знать приглушенным воем, сейчас же собрался с силами и принялся звенеть оконными стеклами и трепать занавески. Гиацинта захлопнула окно и плотно задернула шторы, но сквозняк продолжал надувать их парусами.

Внезапно лампы замигали, свет на мгновение погас, но тут же вспыхнул вновь. Примула бросилась искать в ящике свечи, а я вдруг вспомнила старый черно–белый фильм: последняя жертва незабвенного графа Дракулы покоится в гробу, на груди белеет букетик лилий. Единственные живые обитатели страшного дома — дряхлая экономка с ручной крысой, живущей в кармане ее передника. А к дому приближается незнакомец в развевающемся на ветру черном плаще. Капли дождя стекают по обвисшим полям его шляпы…

Свет погас окончательно, за окном раздался шум, я испуганно вскрикнула. Мой возглас утонул в яростной дроби дождя по оконному стеклу. Я что–то видела или это разыгравшееся воображение? Кто–то стоит у двери? Живой или мертвый? Может, милый Энгус вернулся, чтобы предупредить нас об опасности?..

Рука Гарри нащупала мою, и меня окатила теплая умиротворяющая волна. Вспыхнули свечи, и комната осветилась мягким колышущимся сиянием.

— Наверное, упал столб, — сказала Примула озабоченно. — Кто мог ожидать бурю после такого тихого солнечного дня?

— С тобой все в порядке, Тесса? — Голос Гарри выдавал его беспокойство. Так он мог бы обращаться к Минерве, случайно наступив ей на хвост.

Он отпустил мою руку, и я почувствовала себя одинокой. По счастью, долго предаваться хандре мне не позволила Минни, которая вдруг вскочила со своей подстилки и испустила жуткий вой.

— Я почти уверена, что мгновение назад слышала, как кто–то подошел к входной двери.

— В самом деле? — Примула посмотрела на Минни. — Обычно наша подружка, заслышав шаги на садовой дорожке, со всех ног несется в холл. Надеюсь, ее психика не сильно пострадала от того, что она стала свидетельницей убийства.

Вошел Страш с кофе, его сопровождали Мод Крампет и Берти. В руках Мод держала пакет — наверное, вещи для ночевки.

— Господи, как мы встречаем гостей! — затараторила Примула. — Света нет! Непростительная оплошность, Страш, что мы не отнесли тебе свечу.

— Ничего страшного, мадам. Мой отец отказался бы от тех своих детей, что не способны видеть в темноте.

— Здорово ходить в темноте, как будто в жмурки играешь! — Берти улыбнулся Примуле.

У Мод был извиняющийся и усталый вид.

— Прошу прощения, что мы так припозднились, но у Флоренс Смит вот–вот должны были начаться схватки, и я боялась, что придется попросить кого–нибудь в деревне взять к себе Берти. А ведь у всех есть собственные дети, о которых они тоже тревожатся.

Где же Мод с Берти будут спать? Может, Гиацинта с Примулой настолько были заняты другими мыслями, что не подумали об этом?

— Если не возражаете, то я прямо сейчас уложу Берти. Да и сама лягу. Если только вы мне скажете, в какую комнату…

— Не лечь ли нам всем вместе в детской? Мне бы не хотелось сегодня спать одной, да и свободные кровати там есть. — Затаив дыхание, я ждала ответа. Прекрасная возможность поговорить с Мод наедине.

Сестры просияли. Мод отказалась от кофе и поблагодарила Шанталь, когда та вызвалась проводить их наверх.

Вернувшись, цыганка поставила свечку на каминную полку и присоединилась к остальным. Мы расселись вокруг карточного стола. Страш разлил кофе, и Гиацинта призвала к порядку. Чеканя слова, она изложила свою теорию — преступление лучше всего раскрывать изнутри — и предложила каждому поделиться своими мыслями и рассказать, что нам показалось странным и нелогичным.

Со времени моего появления в "Кельях" мне многое, очень многое казалось странным и нелогичным. Я немало слышала и немало видела, но сумею ли выудить из всего этого то, что имеет отношение к убийству?..