Книга Козырь. Создатель миров, страница 49 – Марина Крамская

С полминуты ничего не происходило: Триз закрыл глаза и так сдавил зубы, что Юкон отчетливо слышал их скрип.

– Мы ждем, – напомнила Асса вроде бы вежливо, но с явным нетерпением. – Что ты видишь?

– Лес. Очень густой – свет почти не пробивается. Но есть тропа, довольно широкая. И борозда – здесь явно что-то тащили. Слышу стук – поблизости, скорее всего, лесорубы – стук слишком отчетливый. Пойду по тропе.

– Не сужай область внимания, – посоветовала Асса тихо. – Что еще, помимо леса?

– Заяц! Только что мелькнул на снегу. Проклятье! Тут совсем не жарко. Мне бы пригодился зимний плащ.

– Заяц, снег, что еще? Смотри внимательнее.

– О… – Триз вдруг побледнел, кровь схлынула с его лица. – О нет! Нет-нет, уходи, не тронь меня. Я адепт, я… Ты не можешь… А-а-а!

Асса резко поднялась, но Юкон опередил ее – слушать истошный вопль Триза оказалось выше его сил, и он схватил мальчишку за запястье, разорвав контакт с осколком. Крик смолк мгновенно. Асса спокойно вернулась на место. Триз взглянул на Юкона, который до сих пор сжимал его запястье, забыв разжать пальцы.

– Пусти, – раздраженно выдернул руку Триз. Он будто в одночасье обгорел на солнце – красным стали его лицо, уши, шея и даже треугольник груди в вырезе не до конца застегнутой рубашки. Юкону показалось, что он сейчас засвистит, как чайник с узким горлышком.

– Что там было? – поинтересовалась Асса, сложив ладони перед бесцветными губами.

– Медведь, – нехотя отозвался Триз. Он низко опустил подбородок к груди, надеясь, что никто не заметит его стыдливого румянца. – Он так рычал… Простите. Я…

– Испугался, – кивнула Асса. – Не так уж плохо, ты узнал немало. Обдумай все, возможно, вспомнишь о чем-то, чего не заметил сразу. И передай сердце Инке.

Юкон до сих пор чувствовал себя неловко, а под гневным взглядом Триза и вовсе сконфузился. Правда, быстро себя одернул – чего ему стыдиться? Это не он так испугался медведя, что начал голосить на весь класс.

Девочка с жемчужно-белыми волосами и хитрым взглядом мгновенно подобралась, хотя за секунду до этого мечтательно накручивала прядь на указательный палец и пялилась в потолок. Юкон с удивлением обнаружил, что глаза у нее разного цвета: один светло-зеленый, как вода на мелководье, а второй – желтый, как жухлая трава.

Рука, которой она придвинула к себе подставку с осколком стекла, была тверда.

Тонкие пальцы с аккуратно остриженными ногтями обняли сердце мира. Разноцветные глаза скрылись за веками. Несколько секунд она тоже молчала, а затем расплылась в улыбке:

– Какой хорошенький! Тут олененок, совсем крошечный, еще рога не прорезались. И никакого снега, похоже, весна только началась. Действительно лес, но не такой уж густой, я вижу просеку. Тут вполне пройдет телега.

– Продолжай, – благодушным тоном разрешила Асса.

– Иду по просеке, много птиц, похожи на куропаток. Да, точно, они и есть! Малютки. Просека кончается. Кажется, деревня, домов немного, дети играют, плетут венки из цветов, я вижу шестерых. Две женщины стирают белье, еще две выделывают шкуры – солнце жаркое, они в одних платьях. О, а вот и охотник – ведет лошадь за повод, колчан наполовину пуст, у задней луки три куропатки со свернутыми шеями.

– Достаточно, – кивнула менкур, и Инка тут же послушно убрала руки от осколка.

Едва открыв глаза, она одарила Триза таким насмешливым взглядом, что он даже забыл о Юконе, на которого до сих пор косился с глубоким незаслуженным презрением.

– Хомин, ты следующий, – продолжила Асса.

Одутловатый мальчик, которому ворот рубашки сильно врезался в горло, отметил что-то на листке и уставился на Юкона с непонятной неприязнью. И с чего бы? Он ведь еще ни слова не проронил. Юкон взглянул в ответ с вызывающим недоумением, мол, что-то не так? Мальчик демонстративно отвернулся, будто давая понять, что Юкону больше его внимания ни за что не заслужить.

Девочка же беззастенчиво улыбнулась ему. Зубы у нее были крупные, ровные, а улыбка – обескураживающе широкая. Юкону она сразу понравилась: держалась спокойно и весело, в отличие от того же Триза, который явно относился к учебе как к вопросу жизни и смерти.

Тем временем Хомин подтянул к себе треногу, поддерживающую сердце мира, и, обтерев ладони о штаны, обхватил осколок. Его белесые, едва заметные на розовом лице брови приподнялись и скрылись за жиденькой челкой.

– Вижу, – сообщил он, будто сам сомневался, что на него прикосновение к сердцу мира окажет такое же действие, как на других. – Но леса нет никакого. Все какое-то серое. И что мне тут искать?

– Что-то, что могло быть полезным Луксмиру, – терпеливо ответила Асса. Она тоже делала какие-то пометки на листке.

– Да что тут можно найти полезного? – бубнил Хомин, сильнее сдавливая осколок. – Камни сплошные да воды немерено. И ни души! Ладно, иду вдоль берега. Холодно, мокро, ветер противный. Чайки кричат, но какой от них толк?

У Юкона быстрее забилось сердце. Как бы он хотел сейчас поменяться с Хомином местами! Увидеть океан, спуститься на валуны к самой кромке воды, обменяться с волнами последними вестями. Он даже был бы не против, чтобы его окатило с ног до головы ледяным фонтаном брызг, даже пусть начнется шторм – он все стерпит! Как ему не хватает такого верного надежного друга!..

– О, а вон вроде бы поселение, – Хомин немного приободрился. – Хлипкие домишки, все в плесени. И лодки – лодки на воде, штук пять. Ну и что теперь? Я что, лодок не видел?

– Достаточно, – повторила Асса, но на этот раз в голосе ее засквозило раздражение.

Хомин отнял ладонь и снова вытер ее о штаны. По обвислым щекам расплылись некрасивые малиновые пятна, в складке на лбу собрался пот. Маленькие глаза растерянно забегали по лицам других студентов, пока не обратились к Ассе:

– Можно мне еще раз попробовать? Тут явно ошибка. Все увидели лес. Я тоже должен был.

– Ничего ты не должен, – заметила Инка негромко, но отчетливо. – Каждый видит то, на что способна фантазия. Так что никакой ошибки.

Хомин открыл рот, чтобы ответить, но так и не произнес ни звука. Вид у него сделался до того глупый, что Юкон прыснул, чем навлек на себя гневный взгляд Триза и понял, что эти двое – заодно.

– Тори, – Асса чуть повернула массивную голову к мальчику с густыми светлыми волосами, пушистым облаком лежавшими на оттопыренных ушах. – Прошу.

Мальчик затравленно взглянул на подставку, которую подтолкнул к нему Хомин. После двух неудач своих предшественников он явно трусил. Но деваться было некуда, и кончики трясущихся пальцев опасливо прижались к черной поверхности, будто она угрожала проглотить их владельца.

– У меня тоже лес, – голос у него оказался слабым. – Только почему-то очень темно. Ночь как будто. Это нормально?

– Почему бы и нет, – кивнула Асса. – Продолжай.