Онлайн книга «Станцуй со мной танго»
|
Вновь услышав старомодное имя, Леонид представил «химичку» как старую деву в очках с толстыми линзами и родинкой на подбородке, из которой растут волосы. Выезд из гаража загородила красная машина, которую Леонид безошибочно узнал. — Откладывается Петипа, — сказал он Марку, распахивая дверь внедорожника. — Ты сам поздравь Глафиру Степановну. Ах, да, вот конверт. И не оглядываясь, пошел вперед. Привычно открыл дверь и сел в Ягуар, который когда-то на стадии цветочно-романтичных отношений подарил Ольге. Тот резко тронулся с места, словно боялся, что пассажир передумает. Марк выдохнул и улыбнулся сам себе. — Ну что, Глаша? Погуляем? * * * В кафе веселье шло по-цыгански безудержно. Песни и пляски исполнялись с усердием агитбригад, в кои при Союзе входила добрая половина коллектива. Пенсионеров и приближенных к ним по возрасту работников Леонид жаловал, поскольку это те самые специалисты, которые с умом пережили девяностые. «Антикризисная команда» не раз выручала его. Когда Ленька, еще учась на втором курсе политеха, узнал, что стал наследником большого хозяйства, именно они подставили ему плечо и не дали наделать глупых ошибок. — Как же я люблю все это! — Марк широко развел руки и вдохнул пьяный воздух. Поискал глазами именинницу, чье красное платье еще с утра разглядел под белым халатом, и широко ей улыбнулся. — Иди сюда красавица! Целовать буду! Та со смехом подлетела и попала в тесные объятия, отяжеленные букетом роз. — А где директор? — поинтересовалась словно невзначай. — Тебе меня не хватит? — Не выгоден ты мне один, — со вздохом ответила Глаша. — Так бы я в два раза больше поцелуев отхватила. * * * Огни фонарей за окном сливались в одну линию. Светофор тревожно переключал свет. Красный резал глаза. — Куда мы едем? — Леонид, наконец, прервал затянувшееся молчание. Ольга ответила не сразу. — Домой. — К кому? — К нам. — Нас уже нет. Остановилась у его подъезда. Открыла дверь, впустив холодный осенний воздух. — Нужно поговорить, — зябко подтянула к лицу ворот меховой шубки. Тоже его подарок. В лифте ехали молча. Ольга переступила порог, втянула носом воздух, находя в нем запахи свежего ремонта и дорогой мебели. — Красиво. Села на диван, как умела только она — словно в нескольких метрах от нее застыл фотограф. Погладила узкой ладонью белую кожу обшивки, небрежно скинула лодочки и подтянула ноги к подбородку, оплетя их ухоженными руками. Леонид помнил, как любил гладить эти узкие коленки, проводить рукой по точеным икрам, целовать каждый палец, слыша вздох-стон, полный предвкушения. Ольга, понимая, что все еще волнует бывшего любовника, откинулась на подушку и призывно посмотрела. — Чего хотела? — Леонид стоял напротив дивана, засунув руки в карманы. Пиджак был сброшен на кресло. — А ты стал жестче, — поднялась, понимая, что прежние уловки не работают. Не получив ответа, поинтересовалась: — Как твоя спина? — и, не дав открыть рот, быстро заговорила. Видимо заранее готовила оправдание. — Ты прости, что так все получилось. Знаешь, как я запаниковала? Ведь я даже женой твоей не была, а потому, как вдова ничего не получила бы. А твоя мама… — Чего ты хочешь? — Опять быть вместе. Мы же хорошо жили, помнишь? — Нет, — Леонид со скукой в глазах посмотрел в темное окно, где отражалась напряженная фигура его бывшей любовницы. Почти жены. — Уходи. — Ну почему? Я же вижу, что ты еще любишь меня. И я… — Я едва сдерживаюсь, чтобы не выкинуть тебя с двадцатого этажа. — Но… — Считаю до трех. Раз. На три хлопнула входная дверь. — Сука. — Сука, сука, сука! Почти час он метался по квартире, как по клетке. Наливая коньяк, уронил бутылку, разбил пузатый фужер. В баре на глаза попалась водка. Снял пробку и глотнул прямо из горлышка. Обжегшись, закашлялся. — Сука. В очередной раз стукнувшись о стену, понял, что ему не хватает места. Двести квадратов квартиры были тесны, как школьный пиджак в конце учебного года. Чтобы потушить бушующий в нем огонь, он нуждался в свободе, холодном воздухе и… женщине. Милонга? Нет. Туда не пойдет. Там пьяному делать нечего. Выскакивая из подъезда, на ходу запахивая пальто, прокричал, махая рукой проезжающей машине: — Такси! В кафе гремела музыка, слышался смех и вой Марка, который перехватив микрофон у начальника цеха, пытался петь «Как упоительны в России вечера». Леонид, швырнув пальто в руки изумленной гардеробщице, никогда не видевшей директора завода в таком состоянии, обернулся через плечо, провожая глазами женщину в красном. «Женщина в красном, помоги несчастным…» — Куда? Там женский туалет! — встрепенулась гардеробщица, и даже открыла перекладину, чтобы кинуться следом, но вовремя рассудила, что начальству видней, и вновь вернулась к своему вязанию. «Женщина в синем, пойдем, покеросиним…» Она красила губы. Невероятно красивые, чувственные. Будь Леонид потрезвей, различил бы и ясные глаза, умело подкрашенные тушью, и красиво уложенные волосы, но он видел лишь красные губы. Ну и платье, которое обтягивало круглую попу. Незнакомка не успела оглянуться, как была прижата к стене. Тюбик с красной помадой с шумом покатился по кафельному полу. «Боже, все повторяется!» — только и успела подумать Глаша, когда ее губы смял поцелуй. Она хоть и нахлебалась до макушки шампанским, что заботливо подливал Марк, имея виды на продолжение банкета, директора узнала сразу и по пьяной глупости решила, что он пришел поздравить ее с днем рождения и подарить тот самый поцелуй, каким одаривал всех именинниц, вручая им конверты с деньгами. Даже вахтерша баба Катя, хихикая в кулачок, поделилась, что поцелуй Леонида Сергеевича, ох, как хорош. Пенсионерка по такому случаю даже заказала к юбилею новую вставную челюсть. «Врала, наверное», — пронеслось в голове, когда язык директора ворвался в рот. «Наверное, я нарушаю регламент», — засомневалась Глаша, самозабвенно отвечая на поцелуй, и попыталась остановить натиск поздравителя, оттолкнув его. Он не позволил. Перехватил сначала одну руку, потом, когда Глафира вспомнила, что их две, вторую. «Боже, какая привычная поза! — еще раз успела подумать Глазунова, когда обе ее руки впечатались над ее головой в стену, а тяжелое мужское тело заставило развести ноги. — Только третьеклашек не хватает». |