Онлайн книга «Знак вурдалака »
|
– Духи, суть существа потустороннего мира, который нами не познан. Мир поделен на свет и тьму. И ныне ты согласился окунуться именно во тьму. – Я готов. Пути познания истины не бывают легкими. – Но сие не есть истина. Сие тайны недоступные для человеков, барин. – Сии тайны недоступны, пока их не раскрыли. Этим я и собираюсь ныне заняться, Войку. Ибо, как можно познать истину? Смотреть своими глазами. – Но даже если тебе, барин, дадут все посмотреть, то дадут ли рассказать сие кому-либо? Вот вопрос. – Вот и проверим. – Я предупредил тебя, барин. И коли желание имеешь голову в пасть диавола сунуть, то сие твое дело. Лекаря де Генина было трудно напугать. Страсть к непознанному была в нем сильнее даже страха смерти… Глава 4
По следу мертвеца Москва 1732 год. Сентябрь. 1 Питейный дом в городе Москве. Иван Тарле. Человек в широком не по плечу армяке и шапке, надвинутой на глаза, заявился в питейный дом и сел далеко в темный угол. Не хотел человек, дабы его опознали. Такие завсегда так делали. Слуга спросил, чего подать гостю. Тот заказал водки и велел позвать к столу одного из пьяниц. – Того малого ко мне пригласи. – Того? Худого? С красным носом? – Того самого. Пусть сядет со мной. – Дак, денег нет у него. Сколь ден в долг пьет. Человек кинул на стол рубль серебром. – Я заплачу за все. – Как прикажешь. Слуга схватил монету, попробовал на зуб и ушел… Вскоре двое завели разговор за дальним столом в темном углу. – Звал меня, человече? – спросил худой мужик в рванине дядьку в армяке. Тот молча наполнил его стакан водкой. Худой выпил залпом, крякнул и понюхал свой рукав. – Али не признал меня? – спросил мужик в армяке. – Дак темно здеся, дядя. Тот поднял шапку на мгновение. Затем снова надвинул. – Свят! Свят! – перекрестился худой. – Ты… – Тише! Без имен! Признал и ладно! – Давно не видал тебя. – Не был я на Москве долго. Но ныне пришла пора. Дело есть до тебя срочное. – Дак мне во как денежки надобны. Я все что угодно! – сказал худой. – Коли порешить кого, то я завсегда… – Тихо. Никого кончать не надобно. Дело иного рода. – Говори. – Скоро заявится сюда некий чиновник. Коллежский асессор Тарле. Станет спрашивать за нашего знакомца общего Тишку. – Про Тишку? – Про того самого Тишку, что в доме Кантемира куролесил. И коего ты упустил. – Дак, разве то моя вина? Поди поймай его! Коли он… – Хватит. Я не хочу ворошить прошлое. Что было – то было! Ныне о будущем думать надобно. Заявится сюда чиновник именем Иван Тарле. Запомнил? – Да. И далее что? – Ты именем Тишки назваться должен. – Всего-то? – Скажешь, что ты есть беглый холоп князя Кантемира Тишка. – И сколь заплатишь за сие? – Скажешь чиновнику то, что я тебе велю, и получишь сто рублей серебром. – Сколь? – худой подумал, что ослышался. – Сто рублей! – Скажу все, что велишь… Коллежский асессор Иван Карлович Тарле получил от надворного советника Волкова задание, поболее разузнать все про холопа умершего Тишку. Тарле справился, в каких питейных домах бывал сей холоп. И, оказалось, был среди них дом, в котором Тарле имел знакомцев. От одного целовальника [16], Иван Карлович получал надобные ему сведения за небольшое вознаграждение и за защиту от посягательств на его заведение полицейских чинов. Тарле зашел в трактир под видом случайного посетителя и целовальник сразу же подошел к нему. Это был большого роста детина с широченными плечами, пудовыми кулаками, и плоским лицом, до самых глаз заросшим густой черной бородой. – Чего изволите, барин? – спросил он, уперев свой кулак в столешницу. – Есть уха боярская с шафраном, есть куры… – Про человечка одного мне надобно кое-что узнать. – Кто таков? Коли бывает здесь, то скажу все, чего знаю про него. – Сие некий Тишка. Холоп барина Кантемира. – Тот Тишка, что в бегах? – Ты про что? В каких бегах? Помер Тишка-то! – Помер? – Помер. Но мне знать надобно с кем бывал он здесь. – Дак он здесь сидит, барин. – Здесь? – удивился чиновник сыскного ведомства. – Вот тот долговязый парень. Вишь в дальнем углу? – Тот? – Он самый, барин. Тишка из дома Кантемиров! Ух и рожа богопротивная. Настоящий разбойник. И пьет в последнее время много. Ранее за ним сего не водилось. Местные питухи [17] бают сбег он от барина свого! Во как! – Сбег говоришь? Ладно! – Прикажешь позвать его? А то, как напьется Тишка, то давай куражиться. Но сейчас денег у него не густо. – Мне от него пьяного толку нет. Поди скажи ему чтобы немедля вышел на улицу и подошел к моему экипажу. Быстро. Скажи, что в накладе не останется и денег в карманах прибавится. – Скажу, барин. А выпить не хош ли чего? Куда торопиться? Тебя здесь никто не обеспокоит. – Недосуг. Нет ли у тебя каких просьб? Может, обижает кто? – Да нет. Пока слава богу. Опосля того, как ты, барин, околоточного то приструнил, все хорошо. А лихие люди мне не опасны. С лихими я нахожу, как говорить надобно. – Знаю я тебя. Ну да ладно. Сейчас не до этого. Пойду я. А вот это тебе за услугу, – Тарле бросил на стол рубль серебром, поднялся и пошел к выходу. Хозяин схватил монету и по привычке попробовал её на зуб. Много в последнее время было недельного серебра на Москве. Рубль был настоящий… Через минуту молодой худой мужичек к красным носом вывалился из трактира и запахнул худой поношенный армяк. Он осмотрелся и, увидев экипаж, пошел к нему. – Ты, барин, видеть меня хотел, что ли? – его левый глаз хитро прищурился. Тарле еще раз отметил про себя, что рожа-то у Тишки истинно разбойничья. Такой мать родную зарежет и не поморщится. Но вслух он только спросил: |