Книга Жертва, страница 42 – Дженна Кеннет

Но он не мог знать о том, что происходило между нами еще каких-то пять минут назад. Конор ловко замаскировал все следы. Поэтому на мгновение на лице Билла отразилось облегчение. Но оно тут же исчезло, когда его зрачки вернулись к лицу Конора. Его рот исказила гримаса ярости и ненависти.

Конор сильнее вжался в мое тело, а затем шепнул мне в самое ухо:

– Знаешь, что я почувствовал, когда в первый раз увидел тебя, крошка? Меня как будто ударило оголенным проводом.

Из моих глаз продолжали струиться слезы. Я молча рыдала, почти ничего не замечая вокруг. Напряженно застывшая фигура Ника Картера, темнеющая в нескольких метрах от нас, плыла и подергивалась туманом.

Лицо Билла размазывалось за пеленой холодных капель, текущих из моих глаз.

– Я вернулся к себе в комнату и весь вечер наблюдал за тобой. Следил как завороженный за тем, как ты шла по коридорам колледжа, как трепалась с кретином Уизли в кафе. А когда я смотрел на то, как ты раздеваешься в душевой, мне казалось, что моя голова взрывается от сотни тысяч мыслей, никогда раньше не посещавших ее… Я не сразу осознал, что втрескался в тебя по уши, крошка.

– Мистер Мейерсон, – настойчиво повторил Ник, делая несколько шагов вперед и вновь застывая на месте. – Отпустите заложницу и отойдите в сторону.

Почему Картер называет меня заложницей? Почему ведет себя так странно и настороженно? Почему в глазах Билла застыл ужас и страх?

Я не могла понять того, что происходит, потому что все мое внимание было занято горячим дыханием Конора. Он осторожно сжимал мою шею своей ладонью, касаясь губами моих волос. Это было единственным, что я осознавала предельно ясно.

– Ты бы никогда не согласилась на это, крошка, – он продолжал шептать, крепко обнимая меня одной рукой. – Но для меня было важно, чтобы ты оставалась со мной, когда это произойдет. Чтобы ты запомнила меня таким.

– О чем ты говоришь, Конор?

Я не узнала свой собственный голос. Дрожащий и слабый, он казался какой-то жалкой пародией, совсем не похожей на мою настоящую интонацию.

Меня трясло так сильно, что зубы щелкали друг о друга, а связанные кисти рук сотрясались от крупной дрожи.

Но он не ответил. Неожиданно он сделал шаг в сторону, а затем поравнялся со мной. И только тогда я заметила пистолет в его руке. Конор успел выхватить его из машины, когда услышал звук приближающейся сирены. Скорее всего, он все это время хранил оружие в бардачке своего Порше.

– Мистер Мейерсон, я повторяю в последний раз…

Ник Картер сделал еще один плавный шаг вперед. И в этот момент Конор отступил от меня еще дальше.

А затем медленно выпрямил ладонь, сжимающую пистолет. Все остальное происходило словно в замедленной киносъемке. Я с каким-то тупым запозданием поняла, что Конор целится в полицейского. На его лице играла блуждающая, холодная и почти сумасшедшая улыбка.

Когда тишину разрезал оглушительный звук выстрела, я не сразу поняла, кто его совершил.

Билл что-то закричал мне, но я уже не могла его слышать.

Конор пошатнулся, будто внезапно потеряв равновесие. Я молча смотрела, как на его голой груди, ниже свежих шрамов, растекается кровавое пятно. А потом он так же неестественно медленно встает на колени, раскидывая руки в стороны.

Только когда он упал на спину, растянувшись на голой земле, я вновь смогла овладеть своим телом.

Звуки, ощущения и чувства снова хлынули ко мне прямиком из внешнего мира, сбив меня с толку и запутав сознание. Билл неожиданно оказался рядом со мной и теперь что-то кричал мне, обхватывая за плечи. Ник Картер осторожно приближался к замершему на черной полосе шоссе Конору.

Я вырвалась из пальцев Билла и бросилась к нему, на ходу оттолкнув полицейского.

Пистолет Конора валялся рядом с его рукой. Казалось, что он просто притворяется, чтобы напугать меня. Что он просто лежит на холодной земле, привычно раскинув руки в стороны и глядя куда-то в пустоту, словно наблюдая за тем, что я не могла увидеть.

Мои руки все еще были связаны, и я не могла прикоснуться к лицу Конора. Я склонилась над ним, и кончики моих спутавшихся волос коснулись его окровавленной груди, скользнули вверх и остановились на его губах.

Что-то внутри меня безумно шептало одни и те же слова. Я беззвучно обращалась к нему, умоляя схватить мою прядь пальцами.

Это все ведь не может происходить на самом деле. Все это просто какой-то жуткий, нереальный сон. Сейчас Конор обхватит кончиками пальцев мои темные волосы, а затем повернет голову и молча посмотрит в мои глаза. Так должно быть. Ведь это то, чего я хочу больше всего на свете.

Но он не сделал этого. Он продолжал лежать, замерев в одной позе и не моргая смотреть в небо. Вокруг его тела растекалась большая темная лужа, и сейчас она стремилась схватить меня, коснувшись моих колен.

Я закричала и отпрянула назад, потеряв равновесие и свалившись на дорогу. Я отползала от его тела, будто перепуганная до смерти жертва, внезапно потерявшая своего преследователя.

Только сейчас мое сознание приняло все, что случилось еще несколько минут назад. Конор Мейерсон был мертв.

– Элли!.. Элли, ну пожалуйста! – в голосе Билла сквозило отчаяние, когда он постарался вновь обхватить меня ладонями, но я тут же вырвалась из его рук и затравленно смотрела на него снизу вверх. – Элли, это ведь я!

– У нее шок, – прозвучало откуда-то со стороны, будто слова долетали до моего сознания через плотный слой ваты. – Уведи ее отсюда. И ради бога, развяжи ей руки!

Ладони Билла вновь легли на мое тело, а потом он с легкостью оторвал меня от земли и понес к полицейской машине.

Не обращая внимания на мои бессвязные вопли, он опустил меня на заднее сидение, а затем с трудом освободил мои ноющие от боли запястья.

Я тут же рванула вперед, стараясь выбраться наружу, но он преградил мне путь и крепко прижал к себе, надежно спрятав от моих глаз тело Конора.

Больше я ничего не помнила. В какой-то момент мое сознание отключилось, и я поняла, что медленно сползаю вниз, выскальзывая из рук Билла. Перед глазами проносился вихрь воспоминаний, кружась в безумной пляске и путаясь между собой…

Я видела, как моя мать печет праздничный торт на кухне, а затем внезапно передо мной появлялся Конор, погружая свои пальцы в мои волосы и заглядывая желтыми глазами в мое лицо.

Отец, еще живой, учил меня кататься на трехколесном велосипеде на заднем дворе нашего дома, а затем я видела мрачное и грустное лицо Билла, который никак не мог уснуть в своей постели.

Саманта протягивала мне свое нелепое черное платье, а через мгновение Конор стаскивал с меня оставшиеся от него лохмотья, целуя мою шею и скользя своим языком по моей коже.

Я ехала в своей машине по пустынной трассе обратно в свой городок, слушая знакомый голос Дилана по радио. А после этого мы с Конором оказывались одни на ночном шоссе, раздеваясь и танцуя под громкую музыку.