Книга Вендетта, страница 39 – Лана Мейер

– Ты будешь хорошо себя вести во Флориде? – Я помогала Дилану собрать его рюкзак – это отвлекало от мыслей о Кейде, и я очень хотела побыть наедине с братом перед несколькими днями разлуки.

– Конечно, Рокс. Все будет о’кей, вот увидишь. – Голос Дилана звучал неуверенно, и это навеяло определенные подозрения.

– Ты же больше ни с кем не дрался в школе? А если бы и дрался, то рассказал бы мне?

– Разумеется нет, – быстро отвечает он, запихивая в свой рюкзак сменную кепку. Все вещи были собраны, оставалось только отвезти Дилана к знакомому парню – тот был единственным, с кем Дил нормально общался. Или же единственным, кто хотел общаться с моим братом.

Последняя мысль причиняла боль и чувство несправедливости.

– Пойдем, – в коридоре я встретилась с тетей глазами, которая, как ни в чем не бывало, курила сигарету. Ее вид был таким же, как и всегда, – желтые зубы, грязная рубаха и вонь алкоголя и чего – то ядовито – едкого. Если бы мне не было так противно прикасаться к ней, я бы уже давно загнала ее в ванную.

– Куда собралась с ребенком так поздно? – Она перегородила нам путь, пуская колечки дыма в мое лицо.

– С дороги ушла. И я, кажется, просила тебя, не курить. Дилан не должен дышать этим дерьмом.

– Думаешь, меня это волнует? – мерзко хрюкнув, отозвалась она. – Куда уводишь ребенка так поздно, спрашиваю!

– Не твое собачье дело, с дороги уйди!

– Что тут происходит? – В разговор встрял дядя, еле стоявший на ногах. Придерживая свой тучный живот, он глядел на меня полностью расфокусировавшимся пьяным взглядом.

– Я только что заплатила за нашу сраную квартиру, оставьте меня в покое. – Я не хотела ругаться при Дилане, но с этими червяками невозможно общаться по – человечески. Я так сильно ненавидела их, что каждый раз не могла подобрать слов. Хотя, первое, что испытываешь, глядя на этих двоих, это жалость.

– Не ори на Мэгз! Ты совсем страх потеряла в последнее время, – заплетающимся языком промолвил Дэн, делая шаг ко мне на встречу. – Давно не здоровалась с моим кулаком?

Он замахнулся на меня своей необъятной лапой, но я вовремя увернулась, успевая загородить своим телом Дилана.

Дядя был очень крупным мужчиной. Он мог бы спокойно быть лицом социальной рекламы, которая четко и ясно бы отображала последствия частых походов в Макдональдс и Бургер Кинг. Годы, проведенные за телевизором в обнимку с банкой пива и крылышками, не прошли для него даром и оставили от себя на память с пятьдесят лишних килограммов в области пуза и плеч.

Поэтому я не сомневалась в тяжести его удара, да и в средней школе мне часто доставалось от него в те дни, когда он был особо пьян.

Я была готова стерпеть все. Только бы не трогали брата.

– Вы омерзительны, – Я покачала головой, поморщив нос от их мерзкого запаха. – Я мечтаю о дне, когда избавлюсь от вашей опеки, и мы больше не будем видеть вас и ваш паршивый образ жизни!

– Молчала бы, потаскуха, – хмыкнула тетя, деловито приподняв одну бровь. Мысль о том, что она назвала меня так при Дилане, отхлестала меня по щекам. – Ты шляешься где-то каждую ночь, соседи уже спрашивают твою цену.

Больше всего на свете мне захотелось подняться к себе в комнату, взять пушку и приставить дуло к ее виску.

Я не должна быть такой, как они.

– Твари, – резко бросила я, вновь изворачиваясь от тяжелой руки дяди, который, кажется, не мог отличить стенку от пола и право от лева. – Уходим, Дил.

Как только мы оказались на улице, стало гораздо легче. По крайней мере, мы избавились от той жуткой вони, которая стала неотъемлемыми спутниками этих двух туш.

– Не расстраивайся, Роксана. Ты самая лучшая сестра на свете, – просто сказал Дилан, когда я вела его в сторону дома одноклассника.

Все это походило на сон, который я уже когда-то видела. А все потому, что в тот день, когда погибли родители, мы с Дилом оказались в безопасности только потому, что нас не было дома.

Перед глазами замелькал калейдоскоп страшных картинок: пламя, охватывающее наш дом, разваливающийся на части. Звуки полицейских серен, чьи – то голоса… И мой крик, оставленный на асфальте, на который я рухнула без сознания.

Мне пришлось рано повзрослеть. Мне пришлось резко потерять то самое ценное, что может быть у любого нормального человека – любовь его родителей.

И все это из-за глупеньких золотых детей, которые являлись нашими соседями. Эти подростки слишком рано начали играть в жестокие игры, и одна из них обернулась страшным пожаром.

– Дилан, забудь о том, что только что произошло. Я не хочу, чтобы это как-то влияло на тебя. – Я присела на корточки перед ним так, чтобы его глаза оказались на уровне моего лица. – Больше всего на свете я хочу, чтобы ты никогда не стал таким, как я.

Как только с моих губ слетели эти слова, я прижала брата к себе, нежно потрепав его каштановые волосы.

– Рокс… Что ты такое говоришь…

Но я не хотела, чтобы он продолжал. Я хотела, чтобы он немедленно отправился к своему единственному другу и провел незабываемые выходные во Флориде.

– Повеселись за нас обоих. – Поцеловав его в макушку, я позвонила в дверь типичного бруклинского дома и она почти сразу распахнулась.

Миссис Маккнот была хорошей женщиной. Я знала, что с ней и школьными учителями Дилан может быть в безопасности.

Все равно это лучше, чем оставлять его по ночам с этими жалкими подобиями людей, как тени, блуждающие по квартире, которая достается мне кровью и потом.

А теперь, благодаря Кейду, теперь еще и чувством собственного достоинства.

Кейд

Даже собственный отец никогда не поднимал на меня руку. Он был жесток, но предпочитал управлять моей жизнью и разумом другими способами.

А тут эта девчонка, которая оставила на моих скулах красную отметину от своей дерзкой ладони. Дралась она превосходно, с этим я поспорить не мог.

А еще превосходнее ощущался ее язык, ласкающий меня ниже пояса.

Черт.

Я чувствовал, как медленно схожу с ума, и мои мозги буквально расплываются в разные стороны.

Часть меня была переполнена азартом: я не мог поверить, что она столько раз сказала мне «нет». Даже после того, как я искупал ее в деньгах.

А другая часть меня не понимала, почему я так крепко зацепился за нее – необузданное желание обладать Роксаной в постели мешалась с еще одним чувством.

Дежавю, которое постоянно преследовало меня, когда я смотрел в нефритовые глаза девушки. Я не мог избавиться от чувства, что уже где-то видел их.

Но вспомнить это было так же трудно, как восстановить ускользающий из памяти сон после пробуждения.

Ты помнишь, о чем был этот сон, но не находишь слов, чтобы выразить, о чем же. Ты не забываешь только эмоции, которые испытывал во время его просмотра.