Книга Сердце, страница 90 – Лана Мейер

А тебя я всем сердцем — люблю. Я давно отдал его в твои руки, так что, пожалуйста, береги его, береги память обо мне. Но не забывай, пожалуйста, быть счастливой. Все, что я когда-либо хотел видеть, это твое счастье.

Живи полной жизнью…а теперь, вытерла слезы, маленькая Мика? Я же вижу, что ты плачешь. И я бы собрал каждую из них. Видишь…я все вижу…прощай, моя родная. Мы еще встретимся. Люблю тебя, твой Доминик.»

Падаю на траву, сгребая мягкую зелень в кулак. Моя щека чувствует холод земли, но горячие слезы компенсируют это.

У меня такое чувство, что в груди все подожгли, предварительно все залив бензином и заправив специями.

Все горит. Вдохнуть не могу. Рыдаю здесь, на месте, на которое давно должна была прийти.

Прощай, моя родная. Еще встретимся.

Я проплакала от первой до последней строчки, каждое слово я прочла голосом Ника, и не могла избавиться от навязчивого ощущения, что он сидит рядом и приобнимает меня за плечи.

Ветер подул мне в спину, заставляя волосы спутаться и отхлестать меня по лицу. Невидаль для такого солнечного дня в Калифорнии.

Я во всем, что тебя окружает. В шелесте ветра, что развевает твои волосы.

Ник здесь. И это письмо…это не выдумка, не мой сон. Это его реальный голос, реальные наставления.

Это то, чего он хочет — чтобы я была счастлива, и я действительно теперь верю в это, так, словно он только что спустился с небес и еще раз напомнил мне о том, как я должна жить.

Так, как хочу — вот он главный ответ. А я хочу быть с Майклом…

Хочу стать успешной актрисой.

Хочу увидеть закат на Гавайях, Париж на ладони и прокатиться на скутере по ночной Барселоне.

Я и так выкинула в мусорку почти год своей жизни, и все, чего хочет Ник, это то, чтобы я перестала это делать.

И я этого хочу. И найду в себе силы. Уже нашла, благодаря Майклу…

Я немного привстаю, опираясь руками на влажную траву. Это нужно сделать. Попрощаться.

— Ник, ничто не изменит моей любви. И моей памяти о тебе, любимый, — я снимаю кольцо и бережно кладу его рядом с могильной плитой. Унесет ветром или смоет дождем?

Внезапно солнце, что так ярко светило весь день, скрывается за тучами. Что происходит с погодой?

Я поднимаю руки и голову к небу, чувствуя на губах пресные капли дождя.

— Прощай, — шепчу я, и мне становится легче.

Боль еще там, внутри. Но теперь…она другая. Она из-за того, что я совершила глупость и могу снова потерять то, что мне дорого.

Я не вынесу если потеряю дважды. И плевать мне на гордость…

POV Майкл

Чуть не стошнило, пока облизывался с Бэллой. Закрыл глаза, чтоб не видеть ее лица, хоть она и симпатичная.

Мика, Мика, Мика…мало того, что перевернула мою жизнь с ног на голову, так теперь еще и без яиц меня для других женщин оставила. Сука. Ненавижу ее.

Стер бы в порошок, и руки чесались хорошенько ее ударить. Но вместо этого я решил действовать иначе — выйти, наконец, на бой со своим главным соперником.

Почему? Да потому что плевать мне теперь было. Жив я буду или мертв через час. Хоть словлю кайф от хорошей и качественной драки напоследок.

Что теперь имеет значение? Она все равно никогда меня не простит. А прощу ли я? Конечно. Пусть сравнивает меня со своим мистером идеалом сколько угодно, я-то прекрасно знаю, что лучше меня в ее жизни никого не было и не будет.

С самого начала, с семнадцати лет, она желала только меня.

Это я был тормозом, и мне пришлось подрасти, оказаться между жизнью и смертью, чтобы хоть что-то в этой бренной жизни осознать.

Почему люди спят при жизни? У всех шоры на глазах, и у меня они были. В ночь, когда я уснул от передозировки кокса, я проснулся. Я восстал из мертвых, потому что до этого не жил вовсе.

А теперь я готов снова посмотреть смерти в лицо — не потому, что хочу отомстить Мике. Не хочу, чтобы она видела, как я бездыханно лежу, а она проливает надо мной свои слезы.

Нет. Я просто чувствую. Что сердце — оно мое теперь. Что во мне нет границ. Нет запретов. И даже если тысячи врачей мне скажут, что я умру на этой арене, и что мне нужно вести затворнический образ жизни и сидеть, пощипывая в поле травку — плевать. Простите, я очень ценю, что вы для меня сделали, но П Л Е В А Т Ь.

Сознание борца из меня ничем уже не искоренишь.

Я мог понять Мику и ее обиду за то, что лгал. Но не сейчас, когда разум был опьянен и болью от ее слов, и тем, что все кончено.

Реально, кончено.

Это в последний раз.

И сегодня, когда мы утром тра…занимались любовью, это было в последний раз.

Блядь, если б я только знал…я бы поцеловал ее так, что она бы умерла от поцелуя. В ее легких бы просто закончился воздух.

Прижал бы к себе, путаясь в каштаново-золотистых волосах.

ГЛАВА 30

Перед тем, как покинуть кладбище, я захожу в небольшую часовню. Здесь совсем маленький, но красивый зал — витражные окна тянутся под купол, разрисованный ангелами.

Хочется просто посидеть в тишине, посмотреть на то, как горят свечи в приглушенном свете часовни.

Внутри никого нет, несмотря на то, что пошел ливень, он наверняка скоро пройдет, и мне стоит переждать дождь здесь.

Я сажусь на пустую скамью и по-прежнему хлюпаю носом, теребя в руках послание с того света.

В груди все равно щемит. Не знаю, чего ожидать от Майкла, когда снова заявлюсь в «Арену». Так хочется забыть наш разговор, перечеркнуть…

Наверное, как только увижу его — зацелую, прижимаясь к его сильной груди, а там — будь, что будет.

Лишь бы обнять, лишь бы вдохнуть его запах…

— Я видел тебя, и как ты плакала. Что тебя так тревожит, дочь моя? — я вздрогнула и поглядела на то, как одинокий пожилой мужчина присел рядом со мной.

Я собралась было встать, но он остановил меня движением руки, замотанной во все черное.

Мужчина в возрасте, смуглая кожа. Но его взгляд полный доброты и благости подкупал меня. От старца исходила приятная и теплая энергия, которая сама по себе успокаивала.

Такие вещи чувствуешь душой и сердцем.

— Я потеряла любимого. А потом…полюбила снова.

— И что ты чувствуешь по этому поводу?

— Стыд. Иногда. Порой — небывалое счастье. А потом снова стыд.

— Но почему? Любовь прекрасна в любых ее проявлениях. Если ты искренне и беззаветно полюбила снова — это дар. И его нужно беречь, дочь моя.

— Мне стыдно за то, что предаю свою первую любовь. Мы думали, это навсегда…а мои новые эмоции — они куда ярче, куда сильнее. И от этого вкус предательства еще более горький…