Книга Прости мне мои грехи. Книга 2, страница 26 – Лана Мейер

В нос сразу же ударяет запах Коула из моих воспоминаний. Мужественный, обволакивающий меня всю.

С ужасом вспоминаю то, как пахнет его кожа, когда осторожно прислоняюсь носом к каменной груди.

То, как его дыхание касается моих щек перед очередным дерзким поцелуем.

То, как его язык исследует мой рот и оставляет на моем небе вкус мяты.

Коул Стоунэм занимает все мои мысли, какую бы гадость он не совершил.

И от этого камень на моем сердце не становится легче.

Глава 9.

POV Коул

Ребекка была права, когда говорила, что мое место в психушке.

Я не знаю, зачем это делаю, но иногда прихожу сюда, не только для того, чтобы повидать отца.

Проходя мимо одной из спальных комнат психиатрической больницы, замечаю простую кровать, заправленную белым постельным бельем, и вздрагиваю.

Нет, я не присматриваю себе будущее место.

- Мистер Стоунэм, вы пришли на обследование? Доктор Рент ждет вас в своем кабинете. – Передо мной уже знакомая мне миловидная блондинка. И она опять преданно смотрит на меня снизу-вверх.

- Нет. Никаких обследований. Я больше не хочу ничего о себе знать.

Девушка бросает на меня полный недоумения взгляд. И тут я задумываюсь: сколько ей? Выглядит не старше меня, вполне может обучаться в моем колледже.

Эта мысль поражает меня, как так и в воображении я рисую себе картины, где с ее легкой руки о моей «проблеме» узнают все подряд.

- Но… Если болезнь диагностируют, вам окажут наиболее подходящую помощь…

- МНЕ НЕ НУЖНА ПОМОЩЬ! – От моего крика подпрыгивает даже бабушка, занимающая скамейку в коридоре. Она с укором смотрит на меня, но затем ее взгляд сменяется мерзким сочувствием, как будто она хочет сказать: «Бедняга. Такой молодой, а уже сумасшедший».

- Я в порядке, ясно? – уже тихо говорю я, мягче поглядывая на медсестричку.

- Да, да. Разумеется. - Эта тварь разговаривает со мной, как с каким-то молокососом. Знаю, что преувеличиваю, но так и хочется припечатать ее к стене и сжать горло.

Представляя, что это Ребекка.

На моих глазах девушка трансформируется, искажая реальность: вот белые пряди превращаются в черные, как сапфир, волосы, а личико становится стервозным, вызывающим и уверенным.

Я смотрю на пухлые губы лже-Ребекки, что стоит передо мной, и смягчаюсь.

- Я не хотел… - Ребекка поднимает на меня взгляд и берет за руку. Осторожно так, как будто боится, что я сейчас разорву ее в клочья. Бекка никогда так не дотрагивается до меня.

Горечь от осознания того, что это не она, заполняет мои легкие до краев, обжигая ребра, словно кислотой.

- Вам просто нужно пройти процедуру электросна. Это безопасно. Успокаивает нервную систему. – Ненастоящая Ребекка распадется на куски, вновь превращаясь в доброжелательную медсестру. Кроткую, тихонькую и не заслуживающую к себе хамского отношения.

- Правда?

Я одариваю девушку улыбкой, от чего ее щеки рдеют, становятся похожими на маленькие красные яблочки.

- Да. Я провожу вас. Я скажу доктору Ренту, что сегодня вы не готовы к приему. – Она ускоряет шаг, направляясь, по-видимому, в процедурную для электросна.

- Спасибо.

Мне становится гораздо легче, когда я предвкушаю здоровый сон. Пусть хоть и ненастоящий, вызванный специальными препаратами.

В последнее время, это моя единственная возможность поспать, не вздрагивая от бойни, что происходит внутри.

***

- Пока вы все – неудачники, которых мы соизволили подобрать и приютить в нашем братстве. – Взглядом я окинул кандидатов, что сидели, привязанные к стульям. В ритуальной комнате царил мрак, нарушаемый лишь редкой подсветкой огня, бурлящего в подсвечниках.

- И несмотря на то, что мы все были к вам довольно терпимы, вы по-прежнему нарушаете наши правила.

- Н-но т-такого н-не было… - заикаясь, произнес один из кандидатов. На него-то и упадет мой гнев, раз он такой смелый. Значит, с ним еще можно поработать.

- Да? Вы, кажется, забыли, что каждому из вас запрещены любые отношения с нашими девушками до конца посвящения, и что я вижу?!

Я посмотрел на Александра, и, одобрительно кивнув, тот взмахом биты разрезал воздух на две части.

- Вам запрещается прикасаться к нашему складу, но я уверен в том, что, когда я в последний раз проверял его, товара там было больше, чем есть теперь, – добавил Гидеон, встревая в мою речь. Я кинул на него полный ненависти взгляд, с удовольствием замечая синяк под его глазом и рубцы от ссадин на лбу.

Внутри просыпается зверь, который хочет терзать его снова и снова, вбивая кулак в его точеную рожу.

Как далеко я зашел.

С каждым днем монстр внутри меня душит человека, забившегося в самый отдаленной угол души.

Или того, что от нее осталось.

Но все это не важно, потому что мне больше не для кого ее беречь.

Ребекка так привыкла к моей жестокости, что не поверила мне, когда единственный раз я хотел сделать для нее что-то красивое.

Поговорить с ней. Открыться. Рассказать все, что она хотела бы обо мне знать. Я даже рассказал бы ей про отца, про то, что терзает меня все годы моей жизни.

Почему я был таким одиноким в школе, почему закрывался ото всех и не желал общаться ни с кем, кто мог бы спровоцировать мою настоящую сущность.

Она могла бы узнать все это, но она плюнула.

- Кто взял товар со склада? – Я подошел к самому говорливому кандидату и с размаху врезал ему по щеке, от чего его голова метнулась в противоположную от удара сторону.

- Аааааа, - взревел тот, несмотря на то, что я не применил даже и половину своей силы. Слюнтяй.

- Ты, сопляк. - Я схватил его за искаженное от боли лицо и прохрипел, четко проговаривая каждое слово, режущее пространство вокруг нас. – Если ты немедленно не скажешь, кто это сделал, я заставлю тебя жрать дерьмо, это понятно?

В ответ молчание и лишь всхлипывающие звуки.

- Тебя спросили, неудачник, будь добр, ответь. Не забывай, кто к тебе обращается. – Это был голос Александра, что стоял позади меня.

- Я не знаю. Не знаю. Пощадите! – захныкал он, от чего желудок моментально скрутило. Не от жалости, а от разочарования.

- Если еще раз попросишь пощады, вылетишь отсюда. Не успеешь даже моргнуть, как вылетишь. – Гидеон помог мне поддержать нравоучительную беседу.

Я вновь оглянулся на него, понимая лишь то, что он делает вид, что до сих пор верен мне. В глазах же его затаилась неприкрытая злоба на своего хозяина. И я знал, что рано или поздно эта злоба вернется ко мне той же валютой, что была доставлена Гидеону.