Книга Прости мне мои грехи. Книга 2, страница 33 – Лана Мейер

- Но ты же только что…! Там… Ты же… - Я осекаюсь, не находя слов, мечтая погрузится в ее омут памяти, чтобы узнать, правду ли говорит или же врет, чтобы опять обвести меня вокруг пальца.

- Я все сказала, Стоунэм. – Ее голос больше похож на невесомую глыбу льда, запущенную из арбалета. – Тебя для меня больше нет.

- Нет…

Язык завязался, туман бешенства медленно, но верно начал покидать меня, когда осознал смысл только что произнесенных ею слов.

- Нет тебя, я сказала! Отпусти. Исчезни! – взмолилась она, отворачиваясь, и вот тут-то по щекам и побежали долгожданные слезы.

- Не отпущу, – на одном выдохе произнес я, обхватывая хрупкую талию Ребекки. Она встрепенулась, ожидая от меня бойни или чего-то похуже, но я лишь впечатал ее в стену, одержимый потребностью коснуться Ребекки.

- Сволочь… Уйди, не трогай… - защебетала она, упираясь ладонями в мою грудную клетку. Почувствовав ее руки, чуть не сошел с ума, но теперь уже совсем иначе.

Гнев сменился желанием так же стремительно, как и родился.

Хотелось чувствовать ее, хотелось этой отдачи, которой не было, казалось бы, целую вечность. Не было ее живых губ, дерзких касаний и робких слов. Тихо так, на ушко. Почти сокровенных, теряющихся в беспрерывных стонах.

Как когда-то.

Дыхание к дыханию.

Кожа к коже.

- Скажи, что ты моя… Умоляю, скажи, что ты моя. - Я уже сам взмолился, превратившись из дьявола в какую-то тряпку. Вдохнул аромат ее кожи, который не замечал из-за своего гнева.

Ничего не было. Это все блеф. Она ни с кем не была, я просто ослеп, если думал, что это безумно влюбленное в меня создание посмело бы отдаться другому.

Но мне нужны были ее слова.

Подтверждение своим догадкам.

Если не скажет о чувствах, пусть скажет хотя бы это.

Умоляю, скажи. Мне это необходимо.

- Скажи, Бекка… - Шепчу, прижимаясь напряженным пахом к ней между ног. С каким-то спасительным удовлетворением, чувствую едва ощутимую через юбку влагу. Рука соскальзывает по пояснице, опускаясь на упругую ягодицу девушки, сжимает, сминая ткань юбки. К черту эту одежду. К черту все.

- Скажи это… Мне нужно… Так нужно в тебя… - Дышать нечем, кровь прилила к упирающемуся в нее через ткань члену.

Ребекка упрямо молчала, и я яростнее сжал ее попку двумя руками, притянул ее легкое тело на себя, заставил прогнуться в пояснице.

Да, еще ближе.

Она отозвалась. Выгнулась мне навстречу, будто бы сдалась и уже не в силах бороться.

- Ну же, Ребекка. Скажи это… - Словно находясь в бреду, утыкаюсь ртом в уголок ее губ, чувствуя их гладкость и безупречную кожу.

Пульсирующим пахом сильнее вжимаюсь в ее промежность, желая только одного, обезумев от тоски по ее теплоте, по чувству, когда мог получать ее сколько угодно. И сейчас могу.

Но еще больше я хотел, чтоб и она этого хотела. Чтоб не смогла сдержаться, забыв о гордости и боли, что я ей причинил.

- Ты не дождешься от меня этих слов. Никогда после того, что ты сделал для меня. Я еще раз повторяю, что тебя больше для меня н…- Не дав Ребекке договорить, провожу языком по сомкнутым губам, раскрывая их, чтобы заглушить голос.

С каким-то мировым, победным внутренним кличем отмечаю про себя, что она отвечает мне.

Отвечает на поцелуй, вступая в борьбу с моим языком, исследующим гладкий влажный ротик девушки.

Ребекка издает едва уловимый стон в тот миг, когда отрываюсь всего на секунду, для того чтобы набрать в легкие воздуха… И тут я все понимаю.

По этому стону, тихому, но полному запретного наслаждения. По глазам, что прячет от меня, опуская веки с длинными черными ресницами.

Не хочу вспоминать о том, как она только что целовала другого, но понимаю, что это ничего для нее не значило. Я чувствую это на необъяснимом клеточном уровне, как будто в этот миг я могу прочитать все ее мысли, что она пытается подделать.

- Боишься… Ты боишься, Ребекка…

- Я знаю, что ты не вкладываешь в слова столько, сколько вкладываю в них я, Коул. – шепчет Бекка, и я, подняв руку, указательным пальцем подцепляю ее подбородок, обращая взгляд Ребекки на меня.

Чайные глаза в один миг разбирают меня на атомы, заставляя растаять под ее томным взглядом. Огонь ненависти по-прежнему царит в них, и я понимаю, что должен изменить это.

Хотя бы сейчас.

Хотя бы на одну ночь.

Все ради того, чтобы хоть на миг утолить жажду и одержимость ее близостью.

- Ты не моя игрушка. - Упираюсь в нее взглядом в ответ, поглощая ее душу через карее зеркало. – Сегодня ты просто моя.

Ребекка на миг желает отстраниться, втягивая живот, убирая руки на стену, будто хочет пройти через нее и оказаться подальше от меня. Но я продолжаю смотреть на нее почти с мольбой, почти с надеждой.

И тут чувствую теплые подушечки пальцев, слегка касающиеся резинки моих пижамных штанов. Ладонь Ребекки ласкает мои косые мышцы, заставляя кровь водопадом спуститься к члену.

Черт. Внутри ломит все тело. От желания сводит все органы, что как будто скатались в огромный единый ком, прижавшись друг к другу.

Сильнее вжимаюсь в ее ладошку, прикрыв глаза от удовольствия.

Да. Вот так. Черт, какое офигительное чувство…

- Повтори, – просит она, остановив свои пальцы на резинке штанов. Она дразнит меня хитрой улыбкой, по которой я понимаю, что стены между нами опять рухнули.

- Ты моя, моя, моя. – Упираюсь лбом в ее лоб, чувствуя, как дыхание переходит на хрип.

- Врешь… - Ребекка дышит мне в губы, и я узнаю знакомый запах. Малина.

Вкус ее зубной пасты, по которому я узнал бы ее из тысячи. Едва уловимый, как будто его могу заметить только я.

- Нет, – уверенным голосом произношу я, не выдержав. Резко задираю ее шелковый топ вверх, вместе с тем поднимая худенькие руки.

Слегка отстраняюсь, чтобы разглядеть полностью то, что по праву принадлежит мне.

Взгляд с упоением скользит по ее возбужденным соскам, украшающим полную, округлую грудь. Ладони покалывает от желания прикоснуться.

Смять, сжать, чтобы потом дотронуться кончиком языка, доводя ее до жалобных стонов.

- О Боже…- Снова прижимаюсь к ней голой грудью, властно заломив руки над головой.

- Коул… - Чувствую, как горячая головка упирается в гладкий животик Ребекки. Слегка потираюсь о него и наконец слышу долгий, протяжный стон, непроизвольно вырывающийся из ее губ.

Такой настоящий. Такой живой.

Если и есть на свете идеальный звук, то это он – стон Ребекки в сочетании с моим именем.