Онлайн книга «Отчаянные»
|
Дочка же в это время смотрела в гостиной мультики. В розовой пижаме и белыми слониками. Сонная, так и хочется расцеловать. Села рядом, обняла. – Пойдем кушать? Катя посмотрела на меня и скривилась. – Не хочу кашу. Вчера в саду она была подгоревшая. Как будто смолу в рот напихали. Улыбнулась. – В холодильнике есть творог. Его можно украсить фруктами и полить сиропом. А ещё я могу сварить какао. С молоком и сахаром. Катя облизнулась. – Только без пенки. Она противная. Поцеловала дочку в лобик и пошла, готовить завтрак. Я волновалась. Сильно так, до дрожи в коленях. Когда Катя пришла на кухню и села за стол, я начала подготавливать дочку к встрече. – Катюш, сейчас к нам придёт в гостя один дядя. Он мамин знакомый из Франции. Я обещала познакомить его с тобой и показать Москву. Мы поедем в цирк или погулять куда-нибудь. Девочка хлопнула своими ярко-синими глазами. – А папа с нами будет? Выдохнула. – Нет, малыш. Папа работает, но может присоединиться к нам вечером. – Плохо, – простонала девочка. Я поставила на стол тарелку с творогом, украшенную яблоком и апельсином. Сверху было изрядно полито клубничным сиропом. В кружке уже томился горячий какао. Катя блаженно вздохнула. Моя сластёна. В доме раздался звонок. По моему телу прошла нервная дрожь. Я завязала махровый халат по туже и пошла, открывать дверь. Посмотрела в глазок и увидела довольное лицо Ксавье. Покачала головой. Видимо, только у меня тут один сплошной нервяк. Открыла дверь. – Доброе утро, – тихо прошептала я, – Мы завтракаем, присоединишься? Мужчина внимательно на меня смотрел. В его руках красовался большой подарочный пакет и огромный букет бледно-розовых лилий. – Я редко дарил тебе цветы. Просто так, без повода. Но хочу наверстать… Я знаю, ты любишь розы. Но сейчас тебе больше идут лилии. Такие же нежные и величественные. Красивые, с тонким чувством. А их аромат сбивает с ног. Его голос, взгляд… В моём горле пересохло. Мужчина протянул цветы, я приняла букет. – Проходи… Голос отчего-то охрип. И это безумно понравилось Делакруа, судя по его довольному виду. Я закрыла дверь за гостем и заправила прядь волос за ухо. – Мама! Я только успела поравняться с Ксавье, как Катя выбежала в холл. Её глаза, такие же, как и у Делакруа с интересом рассматривали незнакомца. – Милая, это мой друг, про которого я рассказывала. Ксавье присел на корточки и широко улыбнулся. –Привет, красавица. Меня зовут Роже. Катя засмущалась, но всё же, тихо поприветствовала гостя. Французский она знала хорошо, как и русский. Иногда, когда говорила на русском, вставляла французские слова и наоборот. – Вот видишь, не зря я тебя учила, котёнок. Я прикусила губу, смотря, как Ксавье впитывает каждое мгновение первой встречи. Из глаз потекли непрошеные слёзы. Я отвернулась, чтобы вытереть их. – Мааам, а почему ты плачешь? – тихий голосок заставил меня засмущаться. Ксавье поднялся с корточек и подошёл ко мне. Я видела, как мужчина хотел меня успокоить. Хотя я больше плакала от счастья, нежели от горя. Всё-таки есть в жизни рок. А ещё слишком много частиц «бы». Если бы, Моранси не наделал дел, если бы Ксавье поверил мне… Если бы я не встретила Арти… Прикрыла глаза и постаралась настроиться на весёлую волну. Открыла и радостно спросила у дочери: – Ты покушала? Ребёнок угрюмо на меня посмотрел. – В какао пенка. М-да, это проблема. Взглянула на Делакруа: –Раздевайся и проходи на кухню. –Хорошо. Шелли… –Я пока поставлю цветы в вазу и включу кофеварку. Чёрный без сахара? С капелькой сливок? Роже улыбнулся и кивнул. – Помнишь? Не удержалась и фыркнула. – Забыть было бы весьма затруднительно. Катя убежала в гостиную, я пошла за ней и взяла большую позолоченную вазу. Нам подарила её моя дражайшая свекровь. Как подарила, оставила при переезде. Но ваза, действительно, красивая, узорчатая и высокая. Главное, выдержит букет. Положила цветы на диван, и пока я ходила за водой, Катя успела нанюхаться лилий. Я громко рассмеялась, чем привлекла внимание Ксавье. Он вышел с кухни и посмотрел на Катеньку, нос и щёки которой были жёлтыми от цветочной пыльцы. – Мадемуазель Ржевская, да вы у нас точно будете дизайнером, – проворковала я. – Надеюсь, скоро положение дел, а точнее фамилии изменится, – проворчал Делакруа, – а то я не знаю, что у меня больше всего сводит: кулаки или зубы. Я закатила глаза. Ксавье был таким… Ксавье. Я включила дочке канал «Зоопарк» и повела мужчину на кухню. Катина тарелка с творогом была на половину опустошена. Я забрала её себе. – Ты будешь… – Просто кофе, Шелли. Ты кушай. Мне всегда нравилось смотреть, как ты вкушаешь яства. И знаешь, я всегда мечтал быть на месте круасана или сэндвича, или клубничного мороженого. Я не могла оторвать от мужчины глаза. Вот прям, как будто они приклеились. Намертво. Он так близко, стоит протянуть руку. И даже не верится, что я прошла через свой ад. Чтобы сидеть рядом, обсуждать жизнь, флиртовать, улыбаться и миловаться на нашу дочь. Для меня это было странно. Можно долго говорить о долге, семье, отношениях. Никогда нельзя знать, в какую сторону посмотрит голова, и какую сторону выберет мозг. Я не верю, что люди могут измениться. Но может… Иногда это случается. Почему не попробовать вновь и увериться в том или ином выводе? Как ни странно, я всё ждала от Ксавье подлянки. И вчера почти «дождалась». Эта Жасмин заставила меня ревновать, а Делакруа… Не знаю, какого чёрта он так интимно разговаривал с ней. Но я решила, что размениваться не мелочи не стоит, и итог подведу после сегодняшнего дня. Как он себя будет вести? Как проявит отношение к Кате? Как дочка отреагирует на незнакомого мужчину? Как я буду чувствовать себя после этого? И самое важное, какого лешего в Москве забыли эти проклятые французы и бывшая Ксавье. Мне хотелось кричать: «Мой»! Как в былые времена затишья, перед бурей. Глава 24 «Толстой сказал, что смерти нет, а есть любовь и память сердца. Память сердца так мучительна, лучше бы ее не было… Лучше бы память навсегда убить» [Фаина Раневская] |