Книга Наблюдательный отряд, страница 41 – Дарья Плещеева

– А твой маньяк, значит, тот, кто нужен? Да он за это время мог в Австралию убраться!

– Ты забыл, что убиты Петер Леман и Грунька-проныра. Он – в Риге или поблизости от Риги. И я его найду, – твердо ответил Лабрюйер.

Про загадочную блондинку он решил пока не докладывать. Раз Енисеев не верит в причастность маньяка к утечке сведений о военных заказах – то и бог с ним; еще прицепится, чего доброго, к тому, что Лабрюйер пускает на ветер казенные деньги.

– Господа, господа! Нам нужны они оба! – воскликнул Росомаха. – И перестаньте ссориться, это нелепица – в ваши-то годы. Смешно смотреть, ей-богу.

Енисеев и Лабрюйер разом друг от дружки отвернулись.

– А что, Леопард, не напоишь ли чаем? – спросил Росомаха.

– Хорь, – сказал Енисеев, первым услышав, что возле двери черного хода копошатся. Но это был дворник Круминь, в тулупе поверх исподнего, который привел Сеньку Мякишева. По лицу дворника было видно: будь его воля, он бы эту цыганскую рожу близко к заведению не подпустил, но если господину Гроссмайстеру угодно якшаться с цыганами – глас рассудка умолкает.

– Докладывай, – выйдя из лаборатории, велел Лабрюйер.

– А нечего докладывать. Баба никуда не побежала, а на кухне хозяйничала. Потом, как народ разошелся, хозяин на нее орал. Опять, говорит, набралась! А она – что? Отбрехивалась, потом домой побрела, она угол на Банной снимает, там и спать завалилась. Никто к ней не приходил, никто ее не спрашивал, никого она никуда не посылала. Про нее говорят – живет бедно, пьет, никто с ней дела иметь не хочет, селедкой потому прозвали – любит селедкой закусывать. Дружится только с тамошними, приличные люди никогда ее не навещают. Спьяну хвастается, как на Канавной в лучшем доме служила и соболя носила. Вот все.

– Молодец, – похвалил Лабрюйер. – Вот, господа, рекомендую – Семен Мякишев, хочет быть агентом сыскной полиции, учится прямо на ходу – все вызнал про Нюшку-селедку. Получается, что она к убийству Груньки-проныры отношения не имеет. С одной стороны, плохо – потому что нужно искать других путей к убийце. С другой, хорошо, что не нужно тратить время на Нюшку.

– Значит, ты продолжаешь ловить маньяка? – спросил Енисеев. – А поискать третьего злодея не хочешь? У тебя пока маньяк и «череп», но может быть еще один, как говорят аглицкие милорды, скелет в шкафу. Ищи другие сомнительные случаи.

– Разумеется, я их буду искать. Вот и Мякишев мне поможет. Мякишев, эти господа – из столичной полиции, ловят шайку, – по-простому объяснил Сеньке Лабрюйер. – Поскольку ты сейчас хорошо себя показал, то я бы хотел, чтобы ты и впредь выполнял мои приказания.

– Разумно, – согласился Росомаха. – Парнишка на агента непохож, в таком качестве его в Риге еще не знают… или уже знают?..

– Я господину Фирсту два раза помогал, – похвастался Сенька. – Господин Панкратов нас свел.

– А как ты с Панкратовым познакомился? – спросил Енисеев.

– Меня к нему послали. Сам-то я из Люцина. Решил в Ригу перебраться, что мне там высиживать? А у матери кум в полиции служит, околоточным. Он дал записку для господина Панкратова. Я три дня его искал, насилу отыскал. Он прочитал, посмеялся, свел меня с Корчагиным, это грузчик, велел при амбаре жить, чтобы знать, где меня искать.

– Карьеру, значит, решил сделать? Полицейскую?

Усмешка Енисеева, как всегда, не понравилась Лабрюйеру.

– Ничего плохого в полицейской карьере я не вижу, – ответил он вместе Сеньки.

– И я не вижу. Более того – я предлагаю господину Мякишеву сотрудничество. Уступи его мне, брат Аякс, он мне пригодится, – сказал Енисеев.

– Тебе бы больше пригодился агент, знающий Ригу и рижан, – возразил Лабрюйер. – А Мякишев знает здесь только Панкратова, меня и несколько человек в каменном амбаре, где подрабатывает.

– Это одна сторона медали. А другая – его тут тоже никто не знает. Если он устроится на тот же «Мотор» махать метлой, никто его ни в чем не заподозрит, – ответил Енисеев. – И ему не придется притворяться провинциальным парнишкой. Уступи парня, брат Аякс! Ты другого найдешь!

– Да чем тебе Мякишев так полюбился?!

– У него глаза умные!

Сенька, слушая эту перепалку, даже оробел.

– Отдай ему парня, Лабрюйер, – вмешался Росомаха. – Нам он действительно нужен. После той неудачи с «Мотором»… ну, ты понимаешь… нужен человек, которому там можно что-то поручить, такой, к которому не прицепишься… Мякишев, тебе сколько лет?

– Семнадцать.

– Ну вот! Вне подозрений! А агент из него выработается отличный.

Лабрюйер нехорошо посмотрел на Енисеева.

– И мне нужен человек вне подозрений, – сказал он. – Я думал послать его завтра на Выгонную дамбу, «черепа» искать. Также, было бы тебе ведомо, за моим заведением наблюдает хорошенькая блондинка, а за мной самим – какой-то актер погорелого театра. Так что и тут мне человек потребуется.

– Господин Мякишев, я вам больше предложить могу, чем Гроссмайстер! – Енисеев откровенно развлекался. – Сколько он вам в день платит? Не глядя – даю вдвое больше!

Сенька озадаченно посмотрел на Лабрюйера.

– Вот то-то и оно, что ты в людях не разбираешься. «Вдвое больше, вдвое больше»! – Лабрюйер очень похоже передразнил Енисеева. – Мы о деньгах вообще не говорили. Я знал, что Мякишев сделает все возможное, а он знал, что я не поскуплюсь. Вот такая арифметика.

– Да?.. – спросил ошарашенный Енисеев. – Ну, тут ты меня уел. Тогда предлагаю поделить господина Мякишева пополам. Пока пускай трудится на тебя. А когда для него будет место на «Моторе» – заберем. Разумно, господа?

– Разумно, – согласился Росомаха. – Соглашайся, Сеня. Мы люди нежадные. Будет все – и похождения, и деньги, и французский коньяк. Ты пил когда-либо французский коньяк? Вижу – и слова такого не слыхивал. А у меня во фляжке есть – на случай сибирских морозов. Пошли в лабораторию, там найдется из чего выпить, опять же – чай!

– Да, чай! – Лабрюйер поспешил снять кастрюльку со спиртовки.

Лаборатория была не так велика, чтобы четыре человека разместились там с удобствами. Но теснота лишь привела всех в веселое расположение духа. Дали Сеньке попробовать коньяк и долго объясняли ему, что этот клопомор и горлодер все знатные господа уважают.

– А Хорь мастерит себе адскую смесь из горячего чая, малинового варенья и рома, – сказал Лабрюйер. – Если еще заварит те травки, что дала госпожа Круминь, так завтра будет свеж, как огурчик…

– Чш-ш-ш… – Енисеев поднял палец, призывая всех к безупречной тишине, а Росомаха, тоже услыхавший шум у черного хода, немедленно погасил свет в лаборатории.

Наблюдательный отряд затаился.

Лабрюйер не столько слышал, сколько угадал движения Росомахи и Енисеева: они достали оружие.

Неведомый гость, почти беззвучно проникнув в фотографическое заведение, прошел мимо лаборатории, открыл дверь и оказался в темном салоне. Там заскрипело, заскрежетало, и Лабрюйер понял – гость двигает помост.