Книга Бесконечное падение, страница 32 – Александра Салиева

Артём так и не отвечает мне, лукаво прищурившись. Вместо слов, Рупасов окидывает меня довольно красноречивым голодным взглядом с ног до головы и подходит ближе, беря под руку. Он забирает с пассажирского сиденья оставленную там большую коробку, упакованную подарочной бумагой и ярко-розовым пышным бантом, и огромный букет цветов, который вручает мне, а затем мы, всё также молча идём к дому напротив.

Не знаю о чём думает в этот момент мой спутник, но лично я пытаюсь сообразить, как бы сохранить то хладнокровие, которое сейчас вроде как с виду у меня есть.

Когда я предлагала мужчине отправиться на юбилей, не думала обо всех тех людях из нашего прошлого, с которыми придётся там встретиться.

Зато теперь паника подбиралась очень даже уверенно и цепко, вынуждая мой рассудок стенать в истерике по поводу того, что я не знаю, как мне себя вести.

Правда и то длится недолго. Остановившись перед самой калиткой, Артём не спешит отворять её. Он разворачивает меня к себе лицом, и, пока я соображаю к чему возникшая задержка, впивается в мои губы жадным глубоким поцелуем.

Последняя связная мысль растворяется в даримых мне ощущениях буквально в считанные мгновения. И всё, что остаётся— лишь эйфория, что поселяется в душе от трепетных прикосновений чужих губ.

— Ты такая красивая у меня, — хрипло шепчет Рупасов, нехотя отстраняясь. — Побудем тут полчаса, а потом ко мне поедем, да? Или я за себя не отвечаю, — дополняет он, болезненно поморщившись.

Беру его за руку и тут же одариваю осуждающим взглядом, поскольку, в отличие от него, совершенно точно помню об уговоре «подождать» пока не будет решено с моим разводом. Вот только в ответ я получаю мрачную насмешку, очень ярко выражающую отношение Артёма ко всему, что не касается удовлетворения потребности, так явственно отражающейся сейчас в синих глазах.

— Тём… — возражаю нерешительно, обдумывая как бы помягче преподнести то, что ночевать я буду точно не у него, а под одной крышей со своим мужем.

Но продолжить фразу не получается. Калитка отворяется с той стороны, являя нам Арсения. На мгновение сосед застывает, разглядывая нас обоих, а после расплывается в озорной лучезарной улыбке.

— Чего встали?! — восклицает Рупасов-младший, разворачиваясь обратно во двор. — Мама! Мама! Смотри кто пришёл! — продолжает успешно перекрикивать играющую музыку.

Приходится забыть о недавнем разговоре и идти следом за ним. Посреди уложенного серой брусчаткой пространства расставлены столы, укрытые золотистыми скатертями. Угощений на них хватит, чтобы и роту солдат накормить.

Повсюду развешанные разноцветные бумажные фонарики и воздушные шары, наполненные гелием, только добавляют атмосфере торжества и ощущения праздника. Гостей собралось не меньше трёх десятков и на голос Арсения оборачиваются абсолютно все. Мне же становится снова не по себе. Свободно рассматривать то, что вокруг, как бы ни было интересно, я уже не могу. Рефлекторно отвожу взгляд в сторону, усиленно рассматривая до блеска начищенные ботинки своего спутника, ведь так гораздо проще абстрагироваться от всеобщего внимания, направленного на нас.

— Полчаса, — тихонько напоминает мне Рупасов едва различимым полушёпотом.

Отовсюду доносятся приветствия, адресуемые нам. Артём невозмутимо здоровается в ответ за нас обоих, позволяя мне просто молча кивать в подтверждение. А уже вскоре и сама виновница мероприятия буквально виснет на своём сыне, успевая и меня обнимать в то же время.

— С Днём Рождения, мама, — негромко проговаривает Артём, вручая женщине подарок.

Я замечаю, как по её щеке скатывается скупая слеза, когда она отстраняется от нас, принимая коробку с неизвестным мне содержимым.

— С Днём Рождения, — поддерживаю и я, отдавая цветы.

Светлана Владимировна радостно улыбается и внимательно рассматривает нас обоих, немного дольше задержавшись на наших ладонях, крепко сжатых между собой до сих пор.

— Спасибо, детки мои, — не очень внятно бормочет она в умилении.

Вот только недолго оно длится. Полоска из жёлтого золота на безымянном пальце моей правой руки попадается её взгляду, вселяя в небесно-синие глаза женщины мрачную тень. Но она продолжает улыбаться как ни в чём ни бывало. Даже тогда, когда калитка позади нас открывается снова, прибавляя ко всему прочему ещё пару персон к разворачивающему действу.

— Ну вот и мы вернулись… — раздаётся за моей спиной радостный возглас моей матери.

Даже оборачиваться не надо, чтобы догадаться кто именно включён в это самое «мы».

— Добрый вечер, Светлана Владимировна. С Днём Рождения вас, — убийственно спокойный ровный голос моего мужа разбавляет громкие удары моего сердца.

Уж лучше бы оно остановилось.

— Спасибо, — рассеянно отзывается женщина.

Она обходит нас по диагонали и принимает новые дары из рук Ромы, а я судорожно сглатываю, обращая взор на того, с кем пришла. Во взгляде цвета бездонной синевы зарождается буря. И направлена она не на кого-нибудь… На меня.

— А я только Костю за тобой послала, — отпускает замечание в мою сторону мама.

Приходится обернуться. А ещё попытаться освободиться от хватки, сжимающей мою ладонь теперь на грани с болью. Слишком много неодобрения замечаю на лице самой родной и любимой женщины. Правда, отодвинуться от Рупасова всё равно не получается никак. Ко всему прочему, стоящий за матерью Агеев-старший явно наслаждается ситуацией, сканирую поочередно ледяным безразличием во взгляде то меня, то Артёма с жутко заинтересованной улыбкой.

Твою ж мать!!!

— Всегда рады новым гостям! — вклинивается в несвязный диалог Арсений, обращаясь к Роме. — Вы ведь Женин муж, да? — тянет правую руку для приветствия.

Он умудряется встать аккурат между своим старшим братом и федеральным судьёй, перекрывая им обзор друг на друга. Рома принимает приветственный жест, пожимая соседу руку и кивает в ответ на заданный вопрос, представляясь по полному имени и отчеству. Вот только разрядить обстановку это не помогает нисколько. Рупасов-младший отступает немного назад и ненавязчиво тянет брата за рукав пиджака в сторону, но попытка больше похожа на то, что понадеяться гору с места сдвинуть.

Артём продолжает сверлить меня неумолимо жестоким взглядом, в котором смешан и немой укор, и обвинение, и целая вереница незаданных вопросов…

М-да… Раньше надо было рассказать ему о приезде Ромы!

— Нина Анатольевна, я пойду пока, за вином схожу, — словно и не замечает происходящего Агеев, обращаясь к моей матери.

Она натянуто улыбается и кивает. И, как только мужчина скрывается за пределами ограды, посылает мне хмурый взгляд.

— Дочь… — кратко, но очень многозначительно проговаривает она.

И мне бы ответить, объясниться, но горло будто сдавлено в тисках, а произнести хоть что-нибудь связное не удаётся. В довершение к абсурдности ситуации, Рупасов-старший резко разворачивается в сторону дома, потащив меня за собой.