Книга Джейн Сеймур. Королева во власти призраков, страница 111 – Элисон Уэйр

– Моя госпожа и королева! – после чего жарко поцеловал ее в губы.

Когда они повернулись к собравшимся в церкви, все встали на колени, выражая почтение. Джейн испытала шок, увидев своих родителей, склонивших перед ней головы, и поспешила поднять их. Потом все столпились вокруг молодоженов, поздравляли их, и мать проливала слезы радости, а отец едва не лопался от гордости.

В радостном настроении Генрих провел Джейн в свой приемный зал, и там она села рядом с ним на трон под балдахином на место королевы, а тем временем гости и избранные придворные пришли оказать ей почести.

У Джейн слегка кружилась голова от такого внимания. Про себя она молилась, чтобы Господь помог ей исполнить свою роль хорошо. Она понимала, что придворные дамы пристально следят за ней, и представляла себе, какие мысли вертятся у них в головах: ну вот, посмотрите-ка на эту маленькую выскочку!

Король встал:

– Да будет известно всем и каждому, что сегодня я дал в приданое королеве Джейн сотню поместий в четырех графствах, с лесами и охотничьими угодьями, а также замок Бейнард и дворец в Хейверинг-атт-Боуэре.

Все зааплодировали, потом вперед вышел паж и передал королю изысканно украшенную шкатулку. Генрих сел и повернулся к Джейн:

– Это ваше, мадам. В ларце документы на ваше приданое. Доход с этих владений поможет вам с достоинством нести титул королевы. Вам самой не нужно утруждаться заботами об управлении имениями: ваши служащие займутся и землями, и доходами с них.

– Я во всем буду поступать так, как распорядится ваша милость, – сказала Джейн.

– Вам не придется просить у меня деньги на свои маленькие радости, – добавил Генрих, нежно глядя на нее. – Хранитель вашего личного кошелька будет снабжать вас необходимыми суммами.

– Благодарю, – ответила Джейн.

Она понимала, что Генрих ни в чем ей не откажет. Ее имущественное состояние должно быть зерцалом его могущества. Кроме того, Джейн знала: если король желал кого-нибудь одарить, то не скупился, у него было щедрое сердце.

После обеда, поданного в личных покоях короля, Генрих исчез и вернулся, держа в руках что-то, завернутое в золотую парчу.

– У меня для вас есть свадебный подарок, – сказал он.

Джейн ахнула, увидев изысканный золотой кубок с выгравированными на нем инициалами «Н» и латинским «I» для Джейн ^[18], сплетенными в узел верной любви, четырьмя медальонами с профилями и увенчанным короной гербом королевы, который поддерживали дельфины и херувимы.

– Генрих, как красиво! – выдохнула она.

– Я надеялся, что вам понравится, дорогая, – сказал он и поцеловал ее. – Это придумал Гольбейн.

Ужинали они в тот вечер вдвоем. Джейн ела хорошо, видя, что Генрих пристально смотрит на нее с другой стороны стола. После ужина он проводил супругу по галерее в ее апартаменты, чтобы она приготовилась к брачной ночи. Взяв Джейн за руку, Генрих нежно поцеловал ее в губы и передал на попечение женщин. Раздевая новую королеву, все были почтительно-робкими. Джейн подозревала, что дамы догадываются о ее беременности, но они ничем не выдали этого, пока до блеска расчесывали ей волосы и надевали на нее ночную сорочку и чепец, расшитые золотой и серебряной нитью.

– Вашей милости нужно что-нибудь еще? – спросила Марджери.

Джейн улыбнулась ей:

– Нет, благодарю вас. Я лягу в постель. Передайте королю, что я готова.

Женщины оставили ее одну. Джейн забралась в элегантную французскую кровать и утонула в пуховой перине, радуясь, что Генрих отказался от идеи соблюсти обычай публичного укладывания в постель, посчитав это неуместным.

– Я не участвовал ни в одной подобной церемонии и не намерен начинать сейчас! – чопорно заявил он. – То, что происходит между нами в постели, – наше личное дело и останется таковым!

Дверь открылась, и на пороге появился король, одетый в парчовое красное с золотом ночное платье и подходящую к нему шапочку.

– Дорогая! – сказал он и поставил свечу.

Потом забрался в постель и прижал Джейн к себе. Она ощутила, как он жаждет ее. А она как хотела его!

– Мы должны думать о ребенке, – сказал Генрих.

Джейн не стала перечить ему, слишком многое зависело от этой беременности, но как же печально было проводить брачную ночь целомудренно. Но тут Генрих подвел ее руку к своему члену, а сам начал ласкать ей груди. Джейн обрадовалась. Хотя бы такие утехи им доступны, пока ребенок не появится на свет.

Джейн села и надела ночную рубашку. Надо выглядеть прилично, прежде чем она позовет своих дам.

Выйдя из уборной в углу, Джейн поймала на себе оценивающий взгляд Генриха и поняла: она ему нравится.

– Сегодня вы встали с постели как жена, – сказал он.

Джейн улыбнулась:

– Я знаю. Отныне я должна заплетать волосы и скрывать их под капором. Теперь они будут только для ваших глаз.

– Вот именно! – ухмыльнулся Генрих. – Но вам как королеве позволено оставлять их распущенными во время разных церемоний, когда вы будете надевать корону.

– А где моя корона? – спросила Джейн, присаживаясь рядом с ним на постель.

– В сокровищнице в Тауэре, – ответил Генрих. – Я пошлю за ней, если вам хочется ее увидеть.

Джейн подумала, была ли эта корона изготовлена для Анны? Она предпочла бы носить царский венец Екатерины, но выдавать себя не хотела, а вместо этого спросила:

– Когда коронация?

– Как только я смогу все организовать, дорогая, – сказал Генрих, глаза его засверкали. – Но сначала позвольте мне поцеловать вас еще раз.

После обеда король планировал выезд на охоту. Утром Джейн одели в новый алый костюм для верховой езды. Она чувствовала, что ее дамы ведут себя настороженно, тем не менее они охотно поддерживали разговор с ней.

– Я рада видеть вашу милость королевой, – тепло сказала Маргарет Дуглас.

– А я рада, что вы стали главной из моих придворных дам, – с улыбкой ответила Джейн.

Она заметила, что у Марджери Хорсман немного унылый вид. Их близкой дружбе пришел конец – очень жаль. Вспоминать о том, как неловко Джейн добилась этого, было неприятно, но что поделаешь? Теперь она королева, и все должно измениться, во благо или во вред.

Утром Джейн отдыхала, лежа в постели, но уснуть не могла. Она встала, прошла в кабинет, чтобы взять книгу из сундука, где хранились ее личные вещи, и услышала в соседней комнате голос леди Ратленд: