Книга Джейн Сеймур. Королева во власти призраков, страница 135 – Элисон Уэйр

«Вы не можете совершить более богоугодного дела, чтобы увеличить свои вечные заслуги в грядущем мире», – написала ему Джейн. Она приказала смотрителю парка в Хэмптон-Корте отправить оленину в подарок джентльменам из Королевской капеллы, которые радовали ее своим пением. Джейн распорядилась, чтобы была произведена инспекция всех ее владений и обрадовалась, когда слуги доложили ей, что все арендаторы земли и фермеры довольны ею и рады от всего сердца, потому что, по их словам, год ее замужества с королем стал для Англии годом мира.

Они ей льстили. Уже два месяца, как в стране пылало восстание, на севере к нему примыкало все больше сторонников. К счастью, большинство лордов сплотились вокруг короны и юг страны не был заражен мятежом.

– Знаете, что это означает? – весело воскликнул Генрих, глядя из окна галереи на замерзший сад. – Мои реформы и роспуск монастырей одобряет большинство моих подданных. Но сейчас декабрь, время для битв прошло. Советники рекомендуют мне обойтись мягко с мятежниками, так что я намерен немного поиграть с ними. Придется слегка слукавить. – Он заговорщицки улыбнулся Джейн.

– Что вы имеете в виду? – спросила она.

– Я отправил примирительное послание мастеру Аску, уверяя, что готов пойти навстречу его требованиям, и передал Норфолку право утвердить соглашение. Я сообщил ему, что сам приеду на север позже. Пообещал королевское прощение всем мятежникам, предложил провести вашу коронацию в кафедральном соборе Йорка и там же, в Йорке, собрать парламент.

Джейн была потрясена.

– А как же монастыри и ваши реформы?

– Я дал им то, что они хотят.

– Генрих, значит, вы прекратите роспуск монастырей?

– Джейн! – Он посмотрел на нее едва ли не с жалостью. – Как вы наивны! Нет, дорогая, я не намерен этого делать. Закон есть закон. Но есть много способов изловить змею. Я пригласил мастера Аска провести Рождество при дворе, если он распустит свою армию.

Джейн задрожала от страха. Аск, судя по всему, был человеком искренним и стоял за принципы, разделяемые ею. Догадывался ли он, что его заманивают в ловушку? А Генрих ликовал:

– Мы окажем ему королевское гостеприимство, а? Обыграем его!

Когда они покинули Виндзор и переехали во дворец Йорк, переименованный в Уайтхолл и по закону объявленный главной резиденцией короля и местом официальных заседаний парламента, Мария отправилась домой, в Хансдон, куда вскоре по ее приглашению должна была приехать Елизавета.

В Уайтхолле они застали мастера Гольбейна, который был весь погружен в работу над заказанной Генрихом для его личных покоев фреской с изображением династии Тюдоров: ее основателей – родителей Генриха, короля Генриха VII и королевы Елизаветы, на заднем плане и самого Генриха с Джейн – на переднем. Для позирования Джейн облачалась в платье из узорчатой золотой парчи с длинным церемониальным шлейфом, лиф его пересекали жемчуга в шесть рядов, а на шее висел крест в форме буквы «Тау». Нобель был при ней – спал на ее шлейфе, и обычно молчаливый мастер Гольбейн с улыбкой настаивал на том, чтобы песика тоже включили в картину.

Портрет Джейн был уже закончен и выполнен отлично, но она сама считала, что выглядит на нем чопорной и настороженной, а люди хвалили сходство, и это ее расстраивало. Хотя Генриху портрет понравился, и картину повесили в его кабинете.

Джейн обсуждала с мастером Хайесом, королевским ювелиром, новогодний подарок для Генриха, когда Нан Стэнхоуп, или леди Бошан, как все, включая близких, должны были теперь называть ее, вошла в покои королевы с весьма раздраженным видом. Мастер Хайес быстро завершил разговор и откланялся. Как только он удалился, Нан взорвалась:

– Граф Суррей на этот раз зашел слишком далеко! Только потому, что его отец снова в фаворе, он полагает, что может поступать, как ему нравится. И раз он мил королю, то все сойдет ему с рук!

– Что он натворил? – поинтересовалась Джейн.

– Открыто делал мне авансы и выражал страсть, хотя прекрасно знает, что его ухаживания не приветствуются. Он делает это, чтобы позлить Эдварда. В противном случае он и внимания на меня не обратил бы, потому что ненавидит нас, Сеймуров, и считает безродными выскочками. Эдвард в ярости.

– Вы хотите, чтобы я поговорила с Сурреем? – спросила Джейн.

– А вы это сделаете? Эдвард предупредил его, но ему все равно. Он продолжает подстерегать меня и делать непристойные предложения.

– Мы не можем это так оставить! Это возмутительно. Идите к Эдварду. Я сейчас приглашу сюда Суррея.

Джейн позвала одного из своих вестовых:

– Пожалуйста, сообщите графу Суррею, что королева хочет видеть его немедленно.

Суррей явился – высокий девятнадцатилетний юноша, высокомерный и ветреный. Он много путешествовал, был прекрасно образован, знаменит поэтическими успехами и проникнут духом Франции во вкусах и манерах, как и его кузина Анна Болейн. Однако ни это, ни его дикие выходки и распутство не отвращали от него короля. Джейн подозревала, что Генрих в некотором роде смотрит на него как на сына, потому что графа очень любил покойный герцог Ричмонд. К тому же не было сомнений в талантах Суррея в качестве турнирного бойца и его чрезвычайной эрудиции. Граф Суррей и правда держался как принц крови!

Он отвесил изящнейший поклон, но Джейн не предложила ему сесть. Только она открыла рот, чтобы высказать ему недовольство, как объявили о прибытии Генриха.

– Что привело вас сюда, милорд Суррей? – спросил он, хлопая молодого человека по спине.

– Я сам в нетерпении ожидаю ответа от вашей милости, – ответил Суррей, с ухмылкой глядя на Джейн. – Королева вызвала меня. И приказала явиться срочно.

– Дело и правда неотложное, – сказала Джейн. – Сэр, граф упорно оказывает знаки внимания леди Бошан, хотя и она сама, и лорд Бошан ясно дали понять, что они нежелательны. Мой брат весьма рассержен, и леди Бошан пожаловалась мне.

Генрих печально взглянул на Суррея:

– Увы, глупый и гордый мальчик, о чем вы только думаете? Если леди говорит «нет», это означает «нет».

– Сэр, по своему опыту могу сказать, что «нет» часто означает «да» или «может быть», – возразил Суррей. – Я не думал, что ей будет неприятно иметь графа к своим услугам.

– Клянусь Богом, приятель, ее муж будет в ярости! – не выдержал Генрих. – Вы больше не приблизитесь к ней.

– Да, ваша милость, – пробормотал Суррей, сердито глядя на Джейн.

Когда он ушел, король покачал головой:

– У этого мальчика талант наживать себе врагов! Когда-нибудь он доиграется.

Нан была рада слышать, что сам король приказал Суррею держаться от нее подальше, но вскоре она опять выражала возмущение, потому что отвергнутый ухажер сам отказался от нее в самых нелестных выражениях, написав стихотворение, которое распространил среди придворных, и теперь все смеялись над ней.