Книга Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход, страница 8 – Реймонд Чандлер

— Желаете осмотреть коттедж? Что ж, с удовольствием покажу. Он что, собрался продавать?

— Чем черт не шутит, — сказал я. — В Калифорнии все продается и покупается.

— Что точно, то точно. А коттедж вон тот, из мамонтового дерева. Изнутри обшит сосной, крыша крепкая, фундамент и крыльцо каменные. Есть ванная с душем, на всех окнах жалюзи, большой камин, в хозяйской спальне стоит печка — очень нужная вещь весной и осенью, а кухонную плиту можно топить хоть керосином, хоть дровами. Все самого лучшего качества. Обошелся в восемь тысяч — для коттеджа в горах деньги немалые. И еще свой собственный резервуар для воды, повыше в горах.

— А электричество и телефон? — спросил я из вежливости.

— Электричество; понятное дело есть. А телефона нет. Сейчас с этим трудно. Да и подвести линию обойдется недешево.

Он смотрел на меня спокойными голубыми глазами, а я смотрел на него. Лицо задубевшее, и ясно, что не дурак выпить: сквозь чуть припухшую, лоснящуюся кожу проступают вены, глаза поблескивают.

— Кто тут сейчас живет? — спросил я.

— Никого нет. Была миссис Кингсли, да несколько недель как уехала. В любое время может вернуться. Он вам разве не сказал?

Я сделал круглые глаза:

— Она что, перейдет к новому владельцу вместе с коттеджем?

Чесс было нахмурился, но тут же откинул голову и захохотал. Хохот этот, напоминающий выхлопы только что заведенного трактора, начисто взорвал лесную тишину.

— Вот потеха так потеха, — задыхался он. — Надо же! «Перейдет к новому владельцу…» — Он снова расхохотался, но вдруг его губы крепко сжались.

— Да, коттедж что надо, — сказал он, подозрительно присматриваясь ко мне.

— Кровати удобные? — спросил я. Он наклонился вперед и улыбнулся:

— Захотелось в морду?

Я открыл от удивления рот.

— Видно, я туго соображаю, — сказал я. — Ничего не понял.

— Откуда мне знать, какие там кровати? — вызверился он и чуть наклонился вперед, чтобы в случае нужды достать меня прямой правой.

— Могли бы и поинтересоваться, — сказал я. — Но настаивать не буду. Проверю сам.

— Вот и проверяйте, — сказал он с обидой. — Думаете, мне трудно распознать ищейку? Играл с ними в догонялочки по всей Америке. Пропадите вы все пропадом! И к черту Кингсли! Нанял, видишь ли, ищейку — не разгуливает ли кто по его спальне в пижаме. Пусть у меня сухая нога и все такое, но что до женщин, то их у меня было…

Я успокаивающе протянул к нему руку, хоть и опасался, что он выдернет ее из плеча и закинет в озеро.

— На этот раз не угадали, — сказал я. — Я приехал вовсе не для того, чтобы заниматься вашими амурными похождениями. Миссис Кингсли я вообще ни разу не видел. А с Кингсли познакомился только сегодня утром. Какая муха вас укусила?

Он на секунду зажмурился и яростно провел тыльной стороной ладони по губам, будто хотел причинить себе боль. Затем поднес руку к глазам, крепко сжал, в кулак, раскрыл и уставился на пальцы. Пальцы слегка дрожали.

— Извините, мистер Марло, — медленно произнес он. — Вчера я здорово перебрал. Голова трещит, как у сапожника. Целый месяц торчу один, сам с собой уже разговариваю. Да и неприятности.

— Пара глотков поможет?

Его глаза впились мне в лицо и заблестели.

— А у вас есть?

Я вытащил из кармана фляжку с виски и повернул ее так, чтобы он увидел зеленую наклейку на колпачке.

— Я не заслужил. Видит Бог, не заслужил. Обождите, принесу стаканы. А может, пойдем в дом?

— Лучше здесь. Больно уж вид хорош.

Волоча ногу, Билл Чесс исчез в доме, вернулся с парой стопок и сел на камень рядом со мной. От него несло потом.

Я свернул с фляжки металлический колпачок, налил ему хорошую порцию и немного плеснул себе. Мы чокнулись и выпили. Он покатал виски во рту, и лицо его осветилось печальной улыбкой.

— Хороша штука, — сказал он. — Не знаю, что на меня нашло. Видно, от одиночества. Ни приятелей, ни друзей, ни жены. Тоска! — Он помолчал и добавил, искоса глянув на меня: — Особенно трудно без жены.

Я не сводил глаз с небольшого голубого озера. У нависающей над водой скалы плеснула в луче солнца рыба, и по воде разбежались круги. Легкий ветерок прошелся по вершинам сосен, и они зашелестели, словно волны.

— Она меня бросила, — сказал он медленно. — Месяц назад. В пятницу, двенадцатого июня. Этого дня мне никогда не забыть.

Я насторожился и налил ему еще виски. Двенадцатого июня Кристл Кингсли должна была приехать на вечеринку в город.

— Но зачем вам все это? — сказал он, хотя в его выцветших голубых глазах явно чувствовалось желание выговориться.

— Конечно, это не мое дело, — сказал я. — Но если вам станет легче…

Он резко мотнул головой:

— Бывает, два незнакомых человека встретятся на лавочке в парке и вдруг заводят беседу о Боге. Замечали? А с лучшими друзьями так не получается.

— Конечно, — сказал я.

Он выпил и уставился на озеро.

— Она у меня славная девочка, — сказал он мягко. — Иногда резка на язык, но все равно славная. Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Познакомились в кабаке в Риверсайде. Не особо подходящее место для такой девушки, но что было, то было. И поженились. Я ее любил, понимал, что мне повезло. А вел себя, как подонок.

Я слегка шевельнулся, чтобы напомнить о себе, но не сказал ни слова: боялся сбить настроение. Виски в моей руке оставалось нетронутым. Я не прочь выпить, но не тогда, когда заменяю исповедника.

— Но в браке всегда так, — продолжал он. — В любом браке. Проходит время, и человеку, обычному грешному человеку, вроде меня, подавай чего-нибудь новенькое, свеженькое. Паскудство, конечно, но такова жизнь.

Он взглянул на меня, и я подтвердил, что такие мысли мне знакомы.

Он залпом осушил вторую порцию, и я отдал ему фляжку. Вверх по сосне скакала сойка. Без остановки, не раскрывая крыльев, она перепрыгивала с ветки на ветку.

— Так вот, — продолжал Билл Чесс. — Все, кто живет здесь в горах, явно полоумные, да и я уже не лучше. Мне бы жить и жить: за дом не плачу, пенсия хорошая, половину скопленных денег вложил в военные займы, женат на женщине — любо-дорого посмотреть. Но я уже стал психом, и сам не заметил. Польстился на… — Он махнул рукой в сторону большого коттеджа, который в лучах заходящего солнца был красным, как бычья кровь. — Прямо здесь, чуть ли не под окнами. И польстился-то на расфуфыренную шлюху, которая нужна мне, как прошлогодний снег. Придурок!

Он выпил третью стопку ж поставил фляжку на камень. Потом выудил из кармана рубашки сигарету, чиркнул спичкой о ноготь большого пальца и начал быстро и глубоко затягиваться. Я старался не дышать, словно взломщик за портьерами.