Книга Вечный сон. Прощай, красавица. Высокое окно, страница 95 – Реймонд Чандлер

— Миссис Грейл сказала вам, что я ей навязался?

Рэнделл чуть опустил глаза:

— Нет.

Я усмехнулся:

— Хотите кофе?

— Нет.

Я опять пошел на кухню, заварил кофе и стал ждать, пока не осядет гуща. На сей раз Рэнделл пошел за мной и встал в дверях.

— Насколько мне известно, эта шайка охотников за драгоценностями орудует в Голливуде и вокруг него, — сказал он. — Вот уже добрых десять лет. В данном случае они зашли слишком далеко. Убили человека. И кажется, я знаю почему.

— Что ж, если это работа шайки и вы накроете ее, это будет первое раскрытое мафиозное убийство с тех пор, как я живу в этом городе. А я мог бы назвать и описать по меньшей мере десяток.

— Вы очень любезны, Марло.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь.

— Нет, черт возьми, — раздраженно сказал он. — Не ошибаетесь. Для отчета парочка убийств раскрыта, но ведь взяты были совсем не те. Какие-то сопляки понесли наказание за крупных воротил.

— Да. Выпьете кофе?

— Если выпью, будете вы говорить со мной как человек с человеком, без колкостей?

— Постараюсь, но делиться своими соображениями не обещаю.

— Обойдусь без них, — язвительно сказал он.

— На вас очень хороший костюм.

Рэнделл снова побагровел:

— Его цена двадцать семь пятьдесят.

— О господи, чувствительный полицейский! — сказал я и повернулся к плите.

— Пахнет хорошо. Как вы его готовите?

Я разлил кофе по чашкам:

— Кофейник френч-дрип. Грубо смолотые зерна. Без фильтровальной бумаги.

Я достал сахар из буфета и сливки из холодильника. Мы уселись друг против друга.

— Болезнь, лечебница — это шутка?

— Нет. В Бэй-Сити со мной произошло небольшое приключение. Меня загребли. Не в кутузку, а в частную лечебницу для алкоголиков и наркоманов.

Взгляд Рэнделла посуровел.

— Бэй-Сити, вот оно что. Вам нравится как потруднее, а, Марло?

— Дело не в том, нравится или нет. Так выходит. Но раньше ничего подобного не случалось. Я дважды получал дубинкой по голове, во второй раз от полицейского, по крайней мере тот человек так выглядел и представлялся. Меня колотили собственным пистолетом, меня душил индеец-телохранитель. Потом в бессознательном состоянии отвезли в эту наркологическую лечебницу, держали там взаперти, притом, очевидно, какое-то время привязанным к койке. И я не могу ничего доказать, только у меня масса синяков и вся левая рука исколота шприцем.

Рэнделл уставился на угол стола.

— Бэй-Сити, — протянул он.

— Это название словно песня. В грязной уборной.

— Что вы там делали?

— Я не собирался туда. Те полицейские завезли меня по пути. Я ездил в Стиллвуд-Хайтс повидать одного человека.

— По имени Жюль Амтор, — негромко сказал Рэнделл. — Почему вы утаили те папиросы?

Я уставился в свою чашку. Опять эта дурочка.

— Странное дело, у него — Марриотта — был этот второй портсигар. Где лежали папиросы с марихуаной. Похоже, их изготавливают в Бэй-Сити, с картонными мундштуками, гербом Романовых и прочим.

Рэнделл придвинул свою чашку, и я снова наполнил ее. Глаза его изучающе осматривали мое лицо, черту за чертой, так действовали Шерлок Холмс со своей лупой и доктор Торндайк с карманной линзой.

— Вы должны были сообщить мне, — сердито сказал он. Отхлебнул кофе и вытер губы бахромчатой тряпицей, какие дают жильцам в многоквартирных домах вместо салфеток. — Но я узнал о них и без вас. Та девушка мне все рассказала.

— Ах ты, черт! — сказал я. — Мужику в этой стране уже ничего нельзя себе позволить. Вечно женщины.

— Вы ей нравитесь, — сказал Рэнделл, точь-в-точь как вежливый агент ФБР в кинофильмах, с легкой грустью, но очень мужественно. — Ее отец был честнейшим полицейским и потерял работу. В ее поступке нет никакой корысти. Вы ей нравитесь.

— Славная девушка. Но не мой тип.

— Вам не нравятся славные?

Он снова закурил и отогнал рукой дым от лица.

— Мне нравятся красивые, соблазнительные, видавшие виды и закоснелые в грехе.

— Они оставляют вас с пустым кошельком, — равнодушно сказал Рэнделл.

— Все равно кошелек у меня никогда не бывает полным. Что скажете о нашем совещании?

На лице Рэнделла появилась первая улыбка. Видимо, его дневной нормой было четыре.

— Добился я от вас немногого.

— Могу изложить вам одну теорию, но, возможно, вы уже опередили меня. Марриотт шантажировал женщин, миссис Грейл дала мне это понять. Но не только. Он был наводчиком у этой шайки. Светский наводчик, который обхаживал намеченные жертвы. Знакомился с нужными женщинами, входил с ними в близкие отношения. Взять хотя бы это ограбление в прошлый четверг. Подозрительная история. Если бы Марриотт не сидел за рулем, или не возил миссис Грейл в Трокадеро, или не проезжал мимо пивнушки, — никакого ограбления не произошло бы.

— Вести машину мог бы и шофер, — резонно заметил Рэнделл. — Но от этого ничего бы не изменилось. Водители не лезут под бандитские пули — за девяносто долларов в месяц. Только не могло же быть много ограблений в обществе Марриотта. Об этом пошли бы слухи.

— В том-то и дело, что о таких вещах не болтают, — сказал я. — Потому что драгоценности выкупаются дешево.

Рэнделл откинулся назад и покачал головой:

— Вы меня не убедили. Женщины болтают обо всем. Прошел бы слух, что с Марриоттом выезжать небезопасно.

— Возможно, так и случилось. Поэтому его убрали.

Рэнделл остолбенело уставился на меня, помешивая ложечкой воздух в пустой чашке. Я потянулся за кофейником, но мой гость махнул рукой:

— Продолжайте.

— Марриотт стал не нужен бандитам. Проку от него уже не было. Как вы предположили, о нем могли пойти слухи. Но в подобных организациях не уволишься и не возьмешь отпуска. Поэтому тот грабеж был устроен специально ради него — напоследок. Судите сами. За нефритовое ожерелье, учитывая его подлинную стоимость, они запросили слишком мало. И Марриотт осуществлял контакт, но тем не менее боялся. В последнюю минуту он решил отправиться на встречу не один. И придумал небольшую хитрость, которая, случись с ним что, навела бы на человека совершенно безжалостного и умного, способного возглавлять эту шайку, человека, которому легко добывать сведения о богатых женщинах. Детская хитрость, но она сработала.

Рэнделл покачал головой:

— Бандиты обыскали бы его, возможно, даже отвезли бы к морю и утопили.