Онлайн книга «Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот»
Через четверть часа на острове уже собрался весь личный состав стокгольмской полиции, которым можно было располагать, и район между Скансеном и мысом Блокхус прочесывали со всех сторон сотни полицейских. Мартин Бек сидел в автомобиле и корректировал облаву по рации. Поисковые группы имели рации, а по всем дорогам на острове непрерывно ездили автомобильные радиопатрули. Множеству ни в чем не повинных пешеходов пришлось предъявить документы и лишь потом уйти с острова. Все автомобили, направляющиеся в город, вынуждены были останавливаться у полицейских заграждений и подвергаться досмотру. В парке перед Розендальским замком какой-то юноша бросился бежать, когда полицейский потребовал, чтобы он предъявил удостоверение личности, и так перепугался, что попал прямо в объятия к двух другим полицейским. Он отказался сказать, кто он такой и почему пытался сбежать. При поверхностном личном обыске у него в кармане пиджака обнаружили заряженный парабеллум калибра девять миллиметров и немедленно увезли юношу в летний участок округа Эстермальм у «Грёналундстиволи». – Так нам удастся взять всех уголовников во всем Стокгольме, но только не того типа, которого мы ищем, – заметил Колльберг. – Он прячется где-то здесь, – сказал Мартин Бек. – И на этот раз он от нас не уйдет. – У меня такой уверенности нет, – произнес Колльберг. – Мы не можем держать весь район закрытым так долго, как нам заблагорассудится. А если он выбрался за пределы Скансена… – Он не мог отсюда выбраться. Будь у него автомобиль, возможно, но это вряд ли. – Почему? Он преспокойно мог украсть автомобиль, – возразил Колльберг. В рации захрипело и раздался чей-то голос. Мартин Бек нажал на кнопку и отозвался. – На связи автомобиль девяносто семь, девять семь, Мы нашли его. Приезжайте сюда. – Где вы? – спросил Мартин Бек. – Возле Епископского мыса. Напротив яхт-клуба. – Мы едем, – сказал Мартин Бек. До Епископского мыса они доехали за три минуты. Там стояли три патрульных автомобиля и один патрульный мотоцикл, а на дороге были другие полицейские в униформах и в штатском. Мужчина стоял между автомобилями, в окружении патрульных. Патрульный мотоциклист в кожаной куртке держал его за руку, завернутую за спину. Мужчина был худощавый, чуть ниже Мартина Бека. У него был большой нос, синие глаза, зачесанные назад волосы песочного цвета, редкие на темени. На нем были коричневые брюки, белая рубашка с расстегнутым воротом и темно-коричневый пиджак. Когда Мартин Бек и Колльберг подошли к нему, он сказал: – Послушайте, что все это значит? – Как вас зовут? – спросил Мартин Бек. – Фристедт. Вильгельм Фристедт. – Вы можете показать удостоверение личности? – Нет, я забыл водительские права, они у меня в другом пиджаке. – Где вы были последние четырнадцать дней? – спросил Мартин Бек. – Нигде. То есть дома. На Бондегатан. Я был болен. – Дома, естественно, вы были один, да? Это спросил Колльберг. Он говорил саркастическим тоном. – Да, – сказал мужчина. – Ваша фамилия Франсон, да? – дружеским тоном спросил Мартин Бек. – Нет. Моя фамилия Фристедт, – ответил мужчина. – Неужели вы должны так выкручивать мне руку? Мне больно. Мартин Бек кивнул полицейскому в кожаной куртке. – Хорошо. Садитесь в автомобиль. Они с Колльбергом отошли в сторонку, и Мартин Бек спросил: – Как по-твоему? Это он? Колльберг почесал в волосах. – Не знаю. У него вполне нормальный и приличный вид. Что-то тут не так. Но по описанию он похож, да и удостоверение личности предъявить не может. Нет, не знаю. Мартин Бек подошел к автомобилю и открыл заднюю дверцу. – Что вы делаете в Юргордене? – спросил он. – Ничего. Пришел погулять. Что все это значит? – И удостоверение личности вы предъявить не можете? – К сожалению, нет. – Где вы живете? – На Бондегатан. А почему вы меня расспрашиваете? – Что вы делали во вторник? – Позавчера? Я был дома. Я болел. Сегодня я впервые за четырнадцать дней вышел на улицу. – Кто может это подтвердить? – сказал Мартин Бек. – У вас был кто-нибудь, когда вы болели? – Нет, Я был один. Мартин Бек забарабанил пальцами по крыше автомобиля и посмотрел на Колльберга. Колльберг открыл дверцу с противоположной стороны, заглянул в автомобиль и сказал: – Можно поинтересоваться, что вы говорили около получаса назад в Грёндале? – Простите? – Сегодня вы стояли в Грёндале и что-то говорили. – Ах да, – сказал мужчина. Он улыбнулся и продекламировал: – «Я, как больная березка, что сохнет уже с юных лет. Подстилаю листья, когда ветер ликует, он лишь крону мою соблазняет». Вы это имели я виду? Полицейский в кожаной куртке, открыв рот, глазел на мужчину. – Фрёдинг[36], – сказал Колльберг. – Да, – кивнул мужчина. – Он умер в Грёндале. Он вовсе не был старый, но страдал психическим заболеванием. – Кто вы по профессии? – спросил Мартин Бек. – Я мясник, – ответил мужчина. Мартин Бек выпрямился и посмотрел поверх крыши автомобиля на Колльберга. Тот пожал плечами. Мартин Бек закурил и сделал глубокую затяжку. Потом наклонился и снова посмотрел на мужчину. – Ну хорошо, – сказал он. – Начнем с самого начала. Как вас зовут? Солнце раскалило крышу автомобиля. Мужчина на заднем сиденье вытер пот со лба и сказал: – Вильгельм Фристедт. XXX
Мартина Бека со стороны можно было принять за неотесанного провинциала, который с легкостью позволит себя одурачить, а Колльберга – за убийцу-эротомана. Рённу можно было приклеить фальшивые усы и бороду и внушить кому-нибудь, что это Дед Мороз; какой-нибудь путающийся свидетель мог бы даже утверждать, что Гюнвальд Ларссон – негр. Несомненно, можно было бы переодеть полицейского начальника дорожным рабочим, а шефа государственной полиции – пнем. Очевидно, даже удалось бы внушить кому-нибудь, что министр внутренних дел – самый обыкновенный патрульный. Так же как японцы во время второй мировой войны или как какие-нибудь одержимые фотографы, человек мог бы замаскироваться под куст и утверждать, что его никто не узнает. Людям можно внушать практически все, что угодно. |