Онлайн книга «Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот»
Ответ: Нет. Вопрос: Можно ли предположить, что она из Муталы или окрестностей? Ответ: Нет, вряд ли. Вопрос: Почему? Ответ: Потому, что в этом случае мы бы наверняка смогли установить ее личность. Вопрос: Только ли по этой причине вы полагаете, что она приезжая? (Ольберг тупо уставился на комиссара, тот целиком был поглощен своей сигарой.) Ответ: Да. Вопрос: Дал ли какие-либо результаты осмотр дна озера и волнолома? Ответ: Мы обнаружили целый ряд предметов. Вопрос: Имеют ли эти предметы связь с преступлением? Ответ: На это трудно ответить. Вопрос: Сколько лет было жертве? Ответ: Двадцать пять-тридцать. Вопрос: Можете ли вы уточнить, сколько времени она уже была мертва, когда ее обнаружили? Ответ: На это тоже нелегко ответить. От трех до пяти дней. Вопрос: Вы предоставили для публикации в газетах словесный портрет. Нельзя ли получить более точный словесный портрет, более определенный? Ответ: Он у нас имеется, пожалуйста. У нас также есть отретушированная фотография лица. Мы будем вам обязаны, если вы сможете ее опубликовать. (Ольберг взял со стола листы бумаги и начал их раздавать. Воздух в помещении был тяжелый и влажный.) Вопрос: На теле были какие-нибудь особые приметы? Ответ: Насколько нам известно, нет. Вопрос: Вы в этом уверены? Ответ: Совершенно точно, на теле особых примет не было. Вопрос: Обследование зубов дало что-нибудь? Ответ: Зубы были здоровые. (Наступила неловкая пауза. Мартин Бек заметил, что сидящий впереди него репортер пытается улучшить свою звезду.) Вопрос: Что дал опрос жителей? Ответ: Материалы в данный момент находятся в стадии обработки. Вопрос: Можно ли предположить, что труп бросили в воду где-то в другом месте и к волнолому его принесло течением? Ответ: Вряд ли. Вопрос: Можно ли в таком случае сказать, что полиции предстоит расследовать идеальное преступление? На этот вопрос ответил окружной начальник: – Любое преступление вначале кажется идеальным. На этом пресс-конференция закончилась. Когда Мартин Бек выходил из комнаты, его догнал один из пожилых репортеров, взял за рукав и спросил: – Вы в самом деле ничего не знаете? Мартин Бек покачал головой. В кабинете Ольберга двое сотрудников обрабатывали материалы опроса жителей. Колльберг подошел к столу, несколько секунд глядел на протоколы опроса, потом пожал плечами. Пришел Ольберг. Он снял пиджак и повесил его на спинку стула, потом повернулся к Мартину Беку и сказал: – Начальник хочет с тобой поговорить. Он еще в кабинете. Окружной начальник и советник полиции сидели за столом. – Бек, – сказал начальник, – насколько я понимаю, в вашем пребывании здесь уже нет особой необходимости. У нас просто нет для вас работы. – Да, вы правы. – Кроме того, полагаю, теперь не имеет смысла проводить расследование именно здесь. – Возможно. – В общем, если быть кратким, я не буду вас здесь больше задерживать, тем более, что вы наверняка нужны где-нибудь в другом месте. – Я того же мнения, – присоединился к нему советник полиции. – Я тоже, – сказал Мартин Бек. Они обменялись рукопожатиями. В кабинете Ольберга по-прежнему было тихо. Мартин Бек не стал нарушать эту тишину. Через несколько минут вошел Меландер. Он повесил шляпу на вешалку и с важным видом кивнул присутствующим. Потом подошел к столу, придвинул пишущую машинку Ольберга, зарядил в нее лист бумаги и отпечатал несколько строчек. Подписался и вложил лист в один из скоросшивателей на полке. – Есть что-нибудь? – спросил Ольберг. – Нет, – ответил Меландер. С момента своего появления он сохранял абсолютную невозмутимость. – Завтра едем домой, – сказал Мартин Бек. – Прекрасно, – прокомментировал Колльберг и зевнул. Мартин Бек шагнул к двери, остановился и посмотрел на сидящего за письменным столом Ольберга. – Пойдешь с нами в гостиницу? – спросил он. Ольберг вскинул голову и уставился в потолок. Потом встал и начал медленно надевать пиджак. С Меландером они попрощались в холле. – Я уже поужинал. Спокойной ночи. Меландер был человеком воздержанным. Кроме того, он экономил на еде и питался преимущественно сосисками и лимонадом. Трое оставшихся расположились в ресторане. – Мне один джин с тоником, – заказал Колльберг. – Английским! Двое других заказали бифштекс, пиво и ржаной хлеб. Колльберг дождался своего джина с тоником и выпил его в три глотка. Мартин Бек вынул из кармана новое описание убитой и прочел его. – Ну, так я пойду лягу, – сказал Колльберг. – Ты не мог бы кое-что сделать для меня? – С удовольствием, – ответил Колльберг. – Я хочу попросить, чтобы ты сделал еще одно описание, лично для меня. Неофициальное. Описание не трупа, а человека. Подробное. Как если бы оно было прижизненным. Можешь не торопиться. Мне это не к спеху. Колльберг помолчал минуту. – Я понял, что тебе нужно, – наконец сказал он. – Кстати, Ольберг сегодня соврал прессе. У нее есть родимое пятно, на внутренней стороне левого бедра. Коричневое. Немного похоже на поросенка. – Мы его не заметили, – сказал Ольберг. – А я заметил, – кивнул Колльберг. Перед тем как уйти, он сказал: – Не огорчайся. Человек не может замечать все. Впрочем, я больше уже этим не занимаюсь. Забудь, что ты меня видел. Я был всего лишь призраком. Спокойной ночи. – Спокойной ночи, – сказал Ольберг. Они ели и пили молча. Только позднее Ольберг поставил бокал и сказал: – Ты положишь это дело под сукно? Так все и оставишь? – Нет, – ответил Мартин Бек. – Я тоже, – сказал Ольберг. – Ни за что. Через полчаса они разошлись. Придя к себе в номер, Мартин Бек обнаружил под дверью сложенный лист бумаги, развернул его и узнал аккуратный, разборчивый почерк Колльберга. Колльберга он знал хорошо, поэтому совершенно не удивился. |