Онлайн книга «Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот»
— Вы уже были на горе Геллерт, смотрели, какой вид открывается оттуда? От памятника Освобождения? — Нет. — Оттуда весь город виден как на ладони. — Гм. — Может, съездим туда? Возможно, там даже будет небольшой ветерок. — Почему бы и нет? — сказал Мартин Бек. (Необходимо использовать для наблюдения любую возможность.) — В таком случае поплывем на том пароходе, который сейчас причаливает. Вы бы все равно поплыли на нем. Пароход назывался «Ифьюгарда», и построили его наверняка по тем же чертежам, что и тот, на котором он ехал вчера. Однако у этого имелись винты, а труба была сдвинута чуть дальше к корме. Они стояли у ограждения. Пароход быстро скользил по течению к мосту Маргит. Когда они были под мостовой аркой, она спросила: — А как тебя, собственно, зовут? — Мартин. — А меня Ари. Впрочем, ты уже это знал, хотя и непонятно, откуда. На это он ничего не ответил, но через минуту спросил: — Что означает это название, «Ифьюгарда»? — «Молодая гвардия». Вид от памятника Освобождения дал все, что она обещала, и даже еще больше. И там действительно был легкий ветерок. Они доехали на пароходе до конечной остановки, до знаменитой гостиницы «Геллерт», немного прошли пешком до холма по улице, названной в честь Белы Бартока, и наконец сели в автобус, который, рыча мотором, медленно отвез их на вершину холма. Теперь они стояли на зубце крепостной стены наискосок от памятника. Под ними лежал город, и сотни тысяч окон блестели на позднем дневном солнце. Они стояли так близко друг к другу, что он почувствовал легкое мимолетное прикосновение, когда она пошевелилась. Он поймал себя на том, что впервые за пять дней способен думать о чем-то другом, кроме Альфа Матссона. — Там внизу музей, в котором я работаю, — сказала она. — Летом он закрыт. — Ага. Вниз они шли пешком по крутым дорожкам, серпантином спускающимся к реке, прошли по большому новому мосту и оказались недалеко от его гостиницы. Солнце скользнуло за холм на северо-западе, и над рекой опустились мягкие теплые сумерки. — Ну, это мы сделали, а что теперь? — сказала Ари Бок. Они шли по набережной. Она слегка взяла его под руку и беззаботно покачивалась при ходьбе. — Мы можем поговорить об Альфе Матссоне, — предложил Мартин Бек. Она бросила на него укоризненный взгляд, но тут же рассмеялась и сказала: — Что ж, почему бы и нет? Какой он? Понравился бы он мне, если бы я с ним встретилась? — Вряд ли, — ответил Мартин Бек. — Почему ты его ищешь? Вы действительно такие друзья? — Нет, нет. Я… я просто ищу его. Теперь уже он был почти убежден, что она не лжет ему, и что неясное предчувствие, приведшее его в дом в Уйпеште, было ложным следом. Однако все плохое заканчивается чем-нибудь хорошим, подумал Мартин Бек. Она слегка держала его под руку и пошла чуть вихляющей походкой, покачивая взад-вперед всем телом. Они миновали гостиницу и подошли к большому пароходу с разноцветным освещением, который Мартин Бек видел на реке вчера вечером. Пассажиры как раз поднимались на борт. — Что это за пароход? — спросил Мартин Бек. — Прогулки при луне. Он плывет отсюда против течения, огибает остров Маргит и потом возвращается. Путешествие длится около часа и стоит очень дешево. Поедем? Они сели на пароход. Через минуту судне отчалило и едва заметно закачалось на темной воде. Из всех до сих пор сконструированных механических плавучих средств ни одно не движется так мягко, как колесный пароход. Они стояли над колесом и смотрели, как мимо них проплывают берега. Она прижалась к нему, очень легко, и он теперь убедился в том, что уже заметил раньше. Что под платьем у нее нет бюстгальтера. На корме играл маленький оркестр и довольно много людей танцевали. — Хочешь потанцевать? — спросила она. — Нет, — ответил Мартин Бек. — Это хорошо. Я тоже не хочу. — Через минуту она добавила: — Но я умею, когда это нужно. — Я тоже, — сказал Мартин Бек. Пароход проплыл мимо острова Маргит и Уйпешта, потом развернулся и неслышно заскользил обратно вниз по течению. Они стояли недалеко от трубы и смотрели в открытый люк в межпалубное пространство. Машина ритмично пульсировала, медные трубопроводы блестели, и наверх поднимался поток теплого воздуха, перемешанного с парами масла. — Ты уже когда-нибудь ездила на этом пароходе? — спросил он. — Много раз. В хороший теплый вечер это лучшее, что можно предпринять в этом городе. Он подумал, что не знает, кто, собственно, эта женщина и как к ней относиться. Это изматывало его еще больше, чем все остальное. Пароход проплыл мимо гигантского здания парламента, где над средним куполом горела яркая красная звезда; наклонив трубу, проскользнул под мостом с большими каменными львами и пришвартовался к тому же причалу, откуда отплыл. Когда они шли по трапу на берег, Мартин Бек оглядел набережную. Высокий мужчина с темными зачесанными назад волосами стоял возле кассы. Он снова был в темно-синем костюме и смотрел прямо на них. Через несколько секунд он повернулся и быстро исчез за павильоном с залом ожидания. Девушка следила за взглядом Мартина Бека и внезапно очень осторожно положила левую ладонь на его правую руку. — Ты видела этого мужчину? — спросил он. — Да, — кивнула она. — Знаешь, кто это? Она покачала головой. — Нет. А ты знаешь? — Нет, еще нет. Мартин Бек почувствовал, что он голоден. Днем он поел, а теперь, пожалуй, было поздновато и для ужина. — Ты не хочешь поужинать со мной? — сказал он. — Где? — В гостинице. — А туда можно идти в этом платье? — Думаю, можно. Он чуть не добавил: — Мы ведь не в Швеции. В ресторане и снаружи перед открытыми окнами еще сидело много людей. Вокруг ламп танцевал рой мошек. — Маленькие комарики, — сказала она. — Они не кусаются. А когда они исчезнут, лето закончится. Ты знал это? Еда была прекрасная, как всегда, вино тоже. Она явно проголодалась и ела со здоровым молодым аппетитом. Потом сидела молча и слушала музыку. За кофе они закурили и пили какой-то вишневый ликер, который имел привкус шоколада. Погасив сигарету в пепельнице, она как бы случайно провела кончиками пальцев по его руке. Через минуту повторила маневр, и сразу после этого он почувствовал, как она под столом поставила стопу ему на подъем ноги. Босоножки она, очевидно, сняла. |