Онлайн книга «Сулажин»
|
– Секс как повод для знакомства? Ну окей, мадам. Позвольте представиться. Капитан Николай Раковский. Отряд быстрого реагирования Центра спецназначения. Тот самый СОБР, о котором вы наверняка слышали. – Я знала! – Лана возвела глаза к потолку. – Спасибо, Господи! – Села по-турецки, щелкнула меня по носу. – У меня глаз – алмаз. Никогда не ошибаюсь в людях. – Чего ты так обрадовалась-то? – удивился я. – А шрамы откуда? – спросила она, будто не расслышав. – От верблюда. На войне был. Лана торжественно продекламировала из какого-то стихотворения: – Славою увитый, шрамами покрытый, только не убитый. Именно такой мне и нужен. Она легко, не коснувшись руками пола, поднялась. – Где у тебя свет включается? Хочу посмотреть на твою берлогу. Щелкнула выключателем, и стало светло. – Ты хоть шторы задвинь, – сказал я, любуясь ее стройной фигурой. – Или накинь что-нибудь. – А? – рассеянно переспросила Лана, скользя взглядом по книжным полкам. Обычно голая женщина, когда на нее смотрит новый любовник, либо стесняется, либо старается продемонстрировать свое тело в наиболее выигрышных ракурсах. Но Лана держалась так, будто была полностью одета и просто зашла в гости. Я не мог понять, почему она разглядывает мое убогое жилище с таким сосредоточенным вниманием. – Так зачем я тебе нужен? Она снова будто не расслышала.  – Кто это? – спросила, беря со стола фотокарточку в рамке. – Хорошенький пацанчик. Сын? – Неважно. – Я поднялся, начал одеваться. – Не хочу про это. В последние дни я старался о Лёшке вообще не думать. Иначе мне захотелось бы увидеть его напоследок. Вика права, ни к чему это. – Ну и не говори. Я сама тебе расскажу… Лану совершенно не смутило, что теперь я был одет, а она по-прежнему оставалась нагишом. Взгляд у нее был такой острый, что мне показалось, будто это я стою перед ней голый. – История такая… – Она сложила руки на груди, подперла щеку. – У тебя была жена. Оказалась стервой. Вы развелись. Она забрала ребенка и не дает с ним видеться. Я оторопел. – Откуда ты знаешь? – Элементарно, Ватсон. На фотке ребенок, а вторая половина отрезана. Пацанчик здесь никогда не бывает – ни игрушек, ни детских книжек. Ты сообщил своей бывшей, что загибаешься, а она тебе даже не разрешила попрощаться с сыном. Наверное, сказала, что не хочет травмировать детскую психику. Так? – Ну ты даешь… – На самом деле эта твоя… как ее? – Вика. – …Эта твоя Вика тебя бортанула не из-за детской психики, а потому что с тебя уже взять нечего. Квартира съемная, прежнюю ты жене оставил, а больше у тебя ни шиша нет. На кой с таким папкой прощаться? Я поднял с пола колготки и кожаные брюки, швырнул ей. Меня трясло от злости. – Одевайся! И вали отсюда, Шерлок Холмс с сиськами. – Я не Шерлок Холмс. – Лана сладко улыбнулась, балансируя на одной ноге. – Я твой ангел. – Ко мне теперь только один ангел может прилететь, – пробурчал я. – Смерти. Она застегнула молнию на лайковой куртке, встряхнула волосами. – Я и есть ангел смерти. Именно так зовут меня клиенты. Я очень добрый ангел. И очень щедрый. Теперь головой затряс уже я. С сулажином иногда не разберешь, наяву что-то происходит или мерещится. – Что ты сказала? – Сядем к столу? Разговор будет серьезный. – Мы сели напротив друг друга. Свет люстры отражался в Ланиных глазах, и я, как завороженный, всё смотрел на эти огоньки. – У тебя будет, что оставить сыну. Я заплачу тебе миллион. Долларов. – Миллион долларов? За что? Я вонзил ногти в ладонь, чтобы проверить, не галлюцинация ли это. И не понял, потому что не ощутил боли. Под сулажином можно руку хоть в огонь совать – кроме легкого щекотания ничего не почувствуешь. – За смерть. Не твою, конечно. – В каком смысле? – спросил я, подумав. – Уф. – Лана вздохнула. – Не думала, что ты такой тормозной. Нужно убить одного человека. Ясно? Ты ведь умеешь убивать. Тебя учили. На войне доводилось? Миллион долларов, ни хрена себе, подумал я. Еще подумал: это происходит наяву. И только потом представил, как позвоню Вике и скажу ей. Вот когда она вокруг меня запрыгает, хвостом завиляет. Но разве в ней дело? Я обеспечу Лёшке нормальное будущее. Вырастет – скажет: «Я плохо помню отца, но он любил меня, он обо мне позаботился». Кажется, Лана поняла мое молчание неправильно. – Не сомневайся, это жуткая сволочь. Такого грохнуть – человечеству одолжение сделать. У меня это дело принципа. На приличных людей или даже на тех, которые туда-сюда, я заказов не беру. – Ты вообще кто? – спросил я, глядя на эту молодую женщину словно впервые. Как это я сразу не заметил, что глаза у нее, будто у ящерицы: немигающие, со стеклянным блеском. – Диспетчер. Беру заказы, нахожу исполнителей. Работа как работа. Мне нравится. – Ясно. Расскажи про твою «жуткую сволочь». – Значит, берешься? Я промолчал, ждал ответа. – Это большой человек в криминальном мире. Прозвище – Фиксер. – Вряд ли такой уж большой. Иначе я бы про него слышал. – Именно потому что он мегабольшой, ты про него и не слышал. В поле зрения полиции такие деятели не попадают. Фиксер не нарушает законов. Он – решальщик, посредник. Сводит друг с другом нужных людей, помогает решать трудные проблемы. Иногда выступает гарантом на сделках и стрелках. Лана закурила. Я смотрел на ее уверенные движения, слушал деловитый голос и не мог поверить, что еще несколько минут назад мы с ней кувыркались на полу. – Если он такой безобидный, кому понадобилось его убирать? – Это не наше с тобой дело. Наверное, Фиксер пытается разрулить какую-нибудь проблему, а клиент очень не хочет, чтобы Фиксер ее разрулил. До такой степени не хочет, что готов выложить серьезные бабки. Из которых исполнителю положен миллион. Сколько достанется мне – не спрашивай, не скажу. – Это понятно. Но миллион – что-то много для исполнителя. Я киллерские расценки примерно представляю. И вообще – почему ты не обратилась к какому-нибудь профи? Если ты диспетчер, должна их всех знать. Она кивнула – ожидала вопрос. – Никто из профессионалов не возьмется. Тут есть одна засада. – Какая? |