Онлайн книга «Немного волшебства»
Вставать с дивана Павлику, забетонировавшему себя подносом с едой, было решительно лень. Жена ушла в прихожую, но неожиданно ее голос, больше похожий на сирену, вызвал Павлика на допрос: – Паша, иди сюда, ты мне должен кое-что объяснить. Слово «объяснить» было произнесено так, что поднос сам взлетел и притащил Павлика в прихожую. Маша стояла с Пашиным пальто в одной руке и милой подарочной коробочкой в другой. – У меня только один к тебе вопрос, и он не про твою любовницу Ирочку. Я хочу знать, откуда у тебя деньги. Заработать ты их не мог, значит, ты совершил какое-то преступление, и я хочу знать, какое. И да, кстати, где все-таки Варино письмо? Паша не понял ничего. То есть совсем. Он не знал, кто такая Ирочка, что это за коробка, где Варино письмо и что отвечать жене. Не найдя ничего лучше, чем правда, он так все и сказал. – Ты меня за дуру считаешь? У тебя в пальто коробка с украшениями с запиской Ирочке в Новый год. Ты ее украл, ты клептоман? И правда, где Варино письмо? Или ты, может, его поменял на коробку? Паша, как и любой растяпа, иногда мог выдать фантастический по скорости правильный ответ на казалось бы неразрешимую задачу. – Точно! Я ее поменял!! – Я тебя сейчас убью. Маша явно была не склонна шутить. А Паша с рвением осужденного на казнь, но нашедшего улику торопливо излагал суть дела: – Не ее я поменял, а пальто! Дай мне его! Вот видишь, это «Canali», стоит как машина, оно просто на мое похоже, я был сегодня на выставке одной, там гардероб самостоятельный, ну и прихватил, наверное. Письма поэтому нет, а коробка есть. Черт, как же ее теперь вернуть? Дорогое, наверное, украшение, человек волнуется. Маша как будто даже разочаровалась. Уже случившийся в ее голове скандал с потенциалом на длительный сериал не прошел питчинг и был отменен. Она понимала, что Павлик прав. Утром «Canali» на нем не было, она внимательно изучила пальто и поняла, что даже цвет другой. Ревность все-таки отключает практически все части мозга, в том числе наблюдательность. – Какой же ты болван…Ну вот как теперь ты его вернешь, ладно Варино письмо, это мы сейчас разберемся, но украшения. Я просто поражаюсь. Ну как таким можно быть, а?! Что еще в пальто было? – Ничего, хотя нет, паспорт… вот черт! Паспорт же там! В это время Варя вышла из своей комнаты. – А о чем вы тут кричите? – Ни о чем, просто папа у нас растеряша. – А что он потерял? – Он у нас потерял голову. – А я думала мое письмо Деду Морозу. – Нет, ну ты что!! Письмо уже у Деда Мороза, да Павлик? Маша просверлила Паше взглядом лоб. – Да Варюш, конечно, письмо твое я передал в специальную почту Деда Мороза. Варя с наследственным подозрением посмотрела на отца. – Ты его не открывал? – Нет конечно! Ты что, ты же его заклеила. Варя как будто поверила. – Ну хорошо, мама нам в садике попросили нарисовать дом Деда Мороза, помоги мне, пожалуйста. – Конечно, лапушка. Сейчас приду. Маша сменила ласковый голос на Siri и продлила Павлику арест. – Поговорим потом. Выудить из Вари заказ на Новый год оказалось не так просто. – Варюш, а я хотела тебя спросить, мне так интересно, что ты у Дедушки Мороза попросила? – Не скажу. Варя была иногда вся в маму. – Почему? – Потому что нельзя. По телевизору в одной детской программе сказали, что, если хотя бы один человек узнает о том, что ты хочешь в подарок, то Дед Мороз не исполнит желание. – Маме сказать можно. Маша понимала, что крепость, скорее всего, не сдатся, но по инерции продолжала говорить нежным голосом. Варя посмотрела маме в глаза и сквозь частично выпавшие зубы прошипела. – Мама я не скажу. Никому. Варя не сказала. Ни маме, ни папе, ни бабушке, ни вызванной тете Лиде, ни воспитательнице в детском саду, ни тетушке-консьержке, ни водителю такси. Маша как человек упорный и системный подошла к проблеме со всей строгостью науки, но план «Капкан» результатов не дал. Звонок на выставку не помог. Пальто Павлика было объявлено пропавшим без вести. 30-е катилось к закату. Положение было отчаянным. Что дарить Варе, не знал никто, а привлеченное внимание к ненавидимому уже всеми письму лишь усугубляло ситуацию. Виновным во всех бедах был, разумеется, признан Павлик. Жена и все остальные родственники вспомнили все провалы последних лет, а также припомнили Маше ее единственный провал, а именно брак с Павликом. К Варе он вообще боялся подойти, при ней Павлика критиковали абстрактно, так чтобы не вызвать у нее подозрения, но все и всё понимали. Ситуацию решили спасти через Колю, сына общих друзей, он был старше Вари на три года и очень ей нравился. Ему все объяснили, конечно сообщив, что просто письмо утеряно, а нужно написать новое, что мол у Деда Мороза быстрая почта, и родители все в письме Дедушке объяснять, но нельзя расстраивать ребенка. Факт назначения Коли во взрослые сделал свое дело. Он вступил в сговор. В качестве легенды ему выдали следующее: – Пойдете играть с ней в комнату и скажешь, что, если сказать очень близкому другу и обязательно ребенку, что ты попросил у Деда Мороза, то друг тоже может написать – и Дедушка послушает. – А это правда? Коле было всего лишь девять лет. Маша даже разозлилась, но вовремя вспомнила о возрасте соучастника. – Ну, конечно, правда! И ты обязательно напишешь! – Хорошо. Девочки всегда остаются девочками. Через полчаса Коля вышел из Вариной комнаты с полученной информацией. – Щенок. Он был настолько окрылен успехом, что ему не хватало сигареты в зубах и Вальтера а рука для полноты образа Бонда-Джеймса Бонда. Маша упала на диван. – Щенка?! О Господи… не сказала какого?? – Нет, теть Маш. – Ну хоть не крокодильчика. Павлик, ты понимаешь, что у нас теперь из-за тебя, повторяю, из-за тебя будет собака! Ты понимаешь, кто с ней будет гулять?! Павлик мычал. – Почему из-за меня?! – А из-за кого! Спорить он не стал. Родственников успокоили, в срочном порядке заказали Деда Мороза, купили маломерную собаку. Все в тайне надеялись, что в письме породы не было, и, если что, решили сослаться на слепоту Дедушки и плохой Варин почерк. 31-го Варя практически не выходила из комнаты. В дверь позвонили. Варя выбежала, глаза ее горели. В дверях стоял синий костюмом и красный лицом Максим, друг Павлика. Замаскировали его достойно. Он нараспев начал процедуру: |