Книга Девочка, которая лгала, страница 19 – Марина Серова

Мол, положено лаять, вот и отрабатываю свои харчи, ты уж зла не держи, прохожий.

Я потрепала псину по загривку и постучала в окно. Дверь скрипнула, и на пороге показалась… Мариванна, уволенная мной няня маленькой Лу.

Женщина вытаращилась на меня:

— Это чего, вы и тут меня нашли? — потрясенно проговорила нянька. — С работы прогнали, заработка лишили. Да чего вам от меня еще надо? В тюрьму, что ль, меня засадить хотите? — Тут Мариванна забеспокоилась: — Или с дитем чего случилось?

— С Луизой все нормально. Она выздоровела. А как ваш внук — поправился?

Мариванна расплылась в довольной улыбке:

— А как же. Чего ему сделается, спиногрызу.

— Я к вам по другому делу.

И я изложила Барановой причину своего приезда. Мариванна с тоской уставилась на меня:

— Еще тогда поняла, что буду иметь большие неприятности. Мало того что на весь поселок прославилась, да теперь еще вы. Чего надо-то? Я что знала, то полиции рассказала.

— Значит, так, — строго сказала я. — Следствие по делу не закрыто. Вы — единственный свидетель. Больше не к кому обратиться. За беспокойство прошу прощения, но времени у меня немного. Так что будьте любезны сесть в мою машину и на месте показать, как происходило дело.

Кажется, моя вежливость напугала Мариванну больше всего.

Женщина поспешно скрылась в доме и спустя пять минут вернулась в куртке и сапогах. Я усадила свидетельницу в машину, и «Фольксваген» покатил по дороге, ведущей в лес.

Баранова уверенно показывала, куда ехать. Видимо, лес она знала так же хорошо, как свой собственный двор.

— Значит, вы травами увлекаетесь? — закинула я удочку.

— Увлекаюсь? — удивилась Баранова. — Не-е, я ими торгую. На базаре по субботам. Дачники приезжают, да и местным порой что-то надо. Мало кто сам захочет в лес тащиться. Времени требует и умения. Кровохлебка вообще в болоте растет, места надо знать.

— А вы хорошо разбираетесь в травах?

Мариванна приосанилась:

— Неплохо, да. Меня бабка по малолетству еще выучила. Она сама травница была. Ее ведьмой в селе звали.

— Ведьмой, значит? — повторила я.

— Да она не обижалась. Вон туда сверните, и на месте.

Ориентироваться на местности я умею. И хотя еще не успела изучить здешний лес, но все же сообразила: Мариванна привела меня на то самое место, где мы побывали с Луизой. Вон за тем деревьями мы стояли, вон там девочка упала без сознания.

Получается, Лу и в самом деле знала, где именно убили ее отца? Но откуда?

Мариванна выбралась из машины и принялась деловито указывать, где стоял джип Лазарева, откуда вели следы протекторов, то есть то, что она в свое время рассказала следователю. Я внимательно слушала, уточняя для себя картину.

Наконец Баранова выдохлась и замолчала. Развела руками:

— Уж извините, больше ничем помочь не могу.

— Да вы присядьте, Марья Ивановна, — приветливо сказала я, указывая на поваленное дерево.

Баранова, с опаской косясь на меня, осторожно опустилась на бревно.

Я села рядом.

В «Сигме» меня учили вести допрос. Информацию можно получить разными способами. Но в работе с таким свидетелем, как пожилая женщина, надежнее всего работает метод пробуждения памяти.

На самом деле память человека фиксирует множество деталей, а уже потом начинается процесс сортировки информации. Сознание выделяет ключевые моменты, отбрасывая малозначительные детали, иначе мозг будет загружен ненужной информацией.

Именно поэтому, если вы начнете вспоминать какое-то событие — скажем, прошлогоднюю поездку на Бали или встречу миллениума, — то будете раз за разом рассказывать одно и то же одними и теми же словами. Это устоявшееся воспоминание, отлитое в застывшую форму. Информация отобрана, отсортирована, упакована. Из памяти она извлекается готовым блоком, поэтому вы всегда вспоминаете, как ярко горел фейерверк, как Вован свалился в бассейн и какой сон вы видели в самолете. Но напрочь забыли, что сказал президент с экрана телевизора и куда вы поехали с Красной площади.

Но этот блок можно разрушить. И тогда вы вспомните массу подробностей.

Именно такой фокус я сейчас проделала с Мариванной.

Задавая наводящие вопросы, я выяснила массу интересного. Свидетельница описала мне картину не такой, какой запомнила и пересказала следователю, а такой, какой увидела в то майское утро.

Итак, я узнала, что машина банкира — темно-серый джип — стояла под деревьями. Выяснила, что накануне прошел дождь и земля была влажной. Тяжелый джип глубоко ушел колесами в почву. Значит, простоял здесь долго — возможно, с вечера.

Банкир сидел за рулем.

На этом месте я не поверила своим ушам и переспросила.

Баранова подтвердила: да, все точно, Лазарев сидел на водительском месте.

Интересно, где тогда был охранник? Что, банкир сам вел тачку? Получается, телохранителя с ним не было, когда он поехал в лес?

Мариванна сразу не поняла, что перед ней мертвец.

Она решила — кто-то из богатеньких обитателей коттеджного поселка перебрал на вечеринке и поехал в лес проветриться — такое уже бывало.

Некоторое время травница хоронилась за кустами, надеясь, что чужак уберется из леса. Но сидящий в машине мужчина не шевелился. Тогда Баранова подошла ближе и с удивлением узнала своего хозяина.

Лазарев сидел, закрыв глаза и откинувшись на спинку водительского кресла. Стекло было опущено, и Мариванна заметила, что по лицу сидящего ползет большая муха. Вот тогда женщина сообразила, что дело плохо.

У няньки был с собой мобильный, связь здесь отличная, так что Баранова позвонила в полицию.

— Марина Эдуардовна меня потом очень сильно ругала, — призналась женщина. — Почему, говорит, ты мне сперва не позвонила? А я растерялась, в жизни такого страху не видела.

Я успокаивающе похлопала пожилую женщину по руке и продолжила расспросы.

Вскоре Баранова начала повторяться, запинаться, и я поняла, что свидетельница выложила мне все, что знает, устала и путается, так что пора сворачивать допрос.

Я посадила Баранову в машину и повезла обратно.

Умудрившись вытянуть из няньки массу разнообразных сведений, я пометила для себя как ценные два.

Острый глаз няньки зафиксировал, что рубашка у Лазарева была застегнута «не на ту пуговицу», а еще за ухом запеклась кровь и виднелся то ли синяк, то ли шишка.

Баранова побоялась присматриваться к покойнику.

Относительно синяка мне сказать было нечего, а вот рубашка наводила на определенные мысли.

Конечно, вполне возможно, что Лазарев сам второпях застегнул рубашку криво. Но я слышала, что Леонид Андреевич был педантом и аккуратистом…