Книга Огненная сага, страница 121 – Бернхард Хеннен

– Я вернусь, как только смогу, – пообещал Рутгер, зная, что никогда больше не сможет вернуться.

Он поспешно удалился, взял во дворе замка фонарь и спустился в темницу.

Один-единственный страж дремал перед лестницей, которая вела вниз, к крысиной камере. Рутгер знал в лицо мужчину, у которого над поясом с оружием свисал огромный живот. Толстяк сонными глазами посмотрел на него:

– Что ты здесь делаешь?

– Герцогиня хочет, чтобы сын священника помучался немного дольше. – Рутгер вздохнул. – Ты же знаешь ее… Наверняка тоже поспорила, сколько он продержится.

– Черт, – произнес страж и заглянул в горшок. – Если крысы это сожрут, то на какое-то время оставят идиота в покое…

– Ты все еще можешь изменить свою ставку, – невинно заметил Рутгер. – А я пока побуду внизу. Так что сын священника не останется без присмотра.

Он увидел, как толстый страж задумался, а затем наконец кивнул:

– Только не выпускай его.

– Это мне и в голову не пришло бы, – заверил его Рутгер.

– Тогда подождешь меня здесь?

Рутгер торжественно положил руку на сердце:

– Клянусь честью моей матери.

Клятва Рутгера снова сделала стража недоверчивым. Он помедлил, но потом переступил через себя и ушел, шаркая.

Рутгер поспешно спустился в крысиную камеру. Сквозь толстую деревянную дверь он услышал, как Джулиано тихо причитал. Он с облегчением вздохнул, отодвинул засов двери и вошел в камеру.

Крысы бросились наутек сквозь щели в стенах. Джулиано, моргая, посмотрел в его сторону.

– Пожалуйста, спасите меня. Я сделаю все…

Рутгер опустил фонарь.

– Ты?

– Я вытащу тебя отсюда. – Он высыпал кости и остатки мяса в угол крошечной камеры, затем снял с себя кожаный ремень.

В глазах Джулиано стояли слезы.

– Я никогда не ожидал, что ты…

– Потому что поварá не знают, что хорошо, а что плохо? – Он взял левую руку сына священника. Руку, которой он мог достать до рычага в стене. Рутгер мягко толкнул ее вниз. – То, что герцогиня делает с тобой, это безбожное варварство. Она порочит всех, кто борется за Швертвальд. Ее сестра Фелиция никогда бы этого не сделала…

– Ты пришел, чтобы сбежать со мной? – Сын священника начал безудержно рыдать. – Это… Ты…

– Я пришел, чтобы убедиться, что ты не сможешь нажать на рычаг. – Он привязал левую руку Джулиано к его поясу, чтобы он не мог ею двигать. – Причитай, чтобы страж наверху знал, что ты еще жив. И время от времени кричи, как будто ты в агонии, даже если крысы сперва будут возиться с отходами…

– Но… Ты снова уходишь? – От ужаса голос Джулиано звучал пронзительно. – Ты снова оставляешь меня с крысами в темноте?

– Мне не удастся вывести тебя из города в одиночку. Для этого мне понадобится помощь двух друзей. Одного сумасшедшего и одного мертвого.

ТУАР, «ЧЕРНЫЙ КРАКЕН», ВЕЧЕР, 30-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ

Милан выложил серебряные монеты в виде маленьких башен. Тридцать кайзерталеров дала ему герцогиня, чтобы он мог подготовиться к предстоящим сражениям, – достаточно, чтобы купить неплохой меч и гамбезон.

Он сидел в трактире «Черный кракен», который был частично встроен в скалу цвета бледной кости. Это было большое помещение с низким потолком. Две широкие стойки и несколько ниш, вырезанных в камне, делали его труднообозримым. В воздухе стоял мерзкий запах кислого вина, разваренной капусты и рыбы. Пол был устлан камышом, который давно уже пора было заменить. И эта забегаловка была якобы лучшим заведением во всем городе! В Далии ни один торговец, который ценит свою репутацию, не зашел бы в подобное место. Но здесь, в Туаре, очевидно, действовали другие правила. В «Черном кракене» встречались преимущественно капитаны и дворяне. И Раинульф чувствовал себя здесь явно не по себе. Он отступил в одну из более укромных ниш вместе со слегка глуповатым на вид мужчиной, который был даже выше, чем лучник. Они оба присели на корточки в углу, чтобы обсудить что-то вне пределов слышимости. Его спутник, как показалось Милану, был чем-то раздражен. Во всяком случае, лучник активно жестикулировал, разговаривая с незнакомцем.

Милан посмотрел на маленькие серебряные башни. На одной стороне каждой монеты был изображен орел империи, а на обратной – гербы городов, в которых чеканили талеры. Винная амфора Камарины, три колоска Панормы, луна Дрепаны, тут была даже монета с изображением пера, герба Арборы, города, который сжег его дед. Кроме того, здесь имелось несколько гербов монетных дворов империи, шлем, собачья голова и ветка. Отсутствовала только башня Далии. Было ли это предзнаменование? Были ли благодаря его предательству разорваны все связи с городом, в котором он так долго прожил?

– Ты хочешь, чтобы тебе перерезали горло в соседнем темном переулке, дурак? – Раинульф наклонился над столом и смел серебряные башенки в одну кучу. – Убери их в свой кошель и пойдем.

– Я думал, что люди тут достаточно богаты, чтобы… – начал Милан.

– Никто не богат настолько, чтобы отказываться от серебра, выставленного дураком напоказ! Вставай!

Милан не слышал, как пришел лучник, и ему не нравилось, когда Раинульф обращался с ним как с ребенком. Но он не станет привлекать к себе еще больше внимания, вступив в ссору с лучником. Милан молча засунул монеты в свой кошелек и привязал его к поясу. Краем глаза он увидел, как незнакомец расплатился за их вино.

– Сюда. – Раинульф помахал ему рукой в направлении боковой двери, ведущей во двор. Там возле стены мочились трое парней, горланя пьяные песни. Темная собака нырнула в угол, когда Раинульф вышел через ворота.

Милан последовал за ним.

– Что это значит? Почему мы уходим? И куда?

– Тебе не понравится, – пробормотал Раинульф и указал на лестницу между домами цвета кости, ведущую вниз. Лишь из некоторых окон падал свет, разрезая ночную тьму.

Они уже почти спустились по крутым скалам и оставили позади городские дома, когда Раинульф затащил его в небольшую пещеру на обочине дороги, где хранились бочки и ящики. Не сводя с него глаз, лучник поднял палец к губам.

– Ни звука! Твой брат в городе. Они хотят убить его.

Милана как обухом по голове ударили. Этого не могло быть!

– Но оба моих брата в Ферранте. Они никогда не присоединились бы к делу повстанцев…

– В темнице Розового замка сидит некий Джулиано Тормено, и он должен умереть этой же ночью. Его прислали сюда как вестника.

– Моего старшего брата зовут Джулиано, – озадаченный, признался Милан.

– Кажется, герцогиня Луцилла хочет отправить его голову твоему отцу. А затем и твою.

Милан тяжело сглотнул: