Книга Именинница, страница 67 – Пенелопа Дуглас

За то время, что я дома, телефон звонил уже несколько раз, но она так и не ответила на звонки.

Джордан смотрит на меня и, конечно же, замечает мой вопросительный взгляд. Поэтому тихо смеется и объясняет:

– Все думают, что я страдаю из-за расставания с Коулом, – она проводит пальцами по волосам, расплетая мокрые пряди, – и всячески хотят утешить меня.

Последние слова Джордан произносит, показывая кавычки в воздухе, и во мне тут же просыпается инстинкт защитника. Утешить ее?

Но я заставляю себя успокоиться. На самом деле именно это нам и нужно, чтобы вновь все вернулось на круги своя. Она должна начать общаться со своими друзьями.

– Ну, может, тебе стоит дать им шанс? – я заставляю себя задать вопрос. – Мне хочется, чтобы вы с Коулом помирились и снова стали друзьями. Тебе следует выйти из дома и повеселиться.

Слова на вкус как дерьмо, но на душе хорошо, потому что я поступаю правильно. Она может начать с кем-нибудь встречаться. Или я. Нам нужно отвлечься и проявить интерес к другим людям.

– Обязательно, – отвечает Джордан, вырывая меня из моих мыслей. – Картер Хьюит пригласил меня покататься на тюбинге на воде, и я согласилась.

Мое лицо вытягивается. Я не знаю Картера Хьюита, но…

– Тюбинг? – переспрашиваю я, стараясь не заводиться, затем подхожу ближе к ней. – Нет… – качая головой, возражаю я, – ни за что.

– Почему? – Ее брови хмурятся.

– Шесть часов катания на реке, когда единственное доступное развлечение – лишь алкоголь? – выпаливаю я. – Да к тому времени, как вы доберетесь до его пикапа, ты уже напьешься так, что ему не составит труда забраться тебе под юбку. – С губ срывается горький смешок. – Я категорически против.

Ее глаза округляются, а челюсти сжимаются от гнева.

Вот дерьмо.

– Ты… ты… – возмущенно шепчет она, сдерживая себя, чтобы не услышали дети, – старый пердун! – Она смотрит на меня, нахмурившись и плотно сжав губы. – Эти мужланские, собственнические замашки в стиле «Я буду охранять свою дочурку с дробовиком» оскорбительны! Я не идиотка, а ты… – она широко улыбается мне, демонстрируя зубы, – не мой отец.

Я выгибаю бровь, наблюдая, как она, ворча, вытаскивает ноги из воды и встает. А затем ныряю в бассейн. Да, я прекрасно это осознаю. И во мне нет ни единой родительской мысли о тебе.

– Заверни пиццу в фольгу, прежде чем убрать в холодильник, – приказывает Джордан. – Не вздумай просто положить ее на тарелку.

Я сжимаю челюсти, чтобы скрыть, насколько меня веселят ее наставления. Будто я не заворачивал множество раз остатки еды, пока жил один.

Схватив детские вещи и полотенца, она берет Аву за руку, чтобы увести их с Дженсеном к калитке.

– Пора идти домой и ложиться в постель, – повернувшись к ним, говорит она. – Что нужно сказать мистеру Лоусону?

– Спасибо, – невнятно выпаливают дети из-за того, что их рты набиты едой.

Я выхожу из бассейна, беру полотенце и вытираю волосы.

– Мистер Крамер сказал, что будет дома к одиннадцати, – говорит Джордан. – Но я знаю, что игроки обычно заходят в паб, чтобы выпить пива, поэтому могу задержаться. Я взяла ключ, так что можешь запирать дверь.

– Я дождусь тебя, – бурчу я себе под нос.

Да я бы скорее поверил в честные намерения наркомана, который предложил бы подержать мой кошелек, чем Кайлу Крамеру.

По двору разносится скрип калитки и детский лепет, а затем раздается ее голос:

– Да, забыла добавить, ты – полный придурок.

Я смотрю на нее.

– Ты еще поблагодаришь меня за то, что уберег от изнасилования на свидании.

Джордан корчит рожу и громко хлопает калиткой.

Я смотрю ей вслед и тихо смеюсь. Она охренительно очаровательна.

Но через мгновение я застываю, осознав, что она вновь вскружила мне голову. Обычно я не улыбаюсь, но, с тех пор как она поселилась в моем доме, явно превысил норму.

Пока окончательно не стемнело, навожу порядок на заднем дворе, затем послушно заворачиваю пиццу в фольгу. Бассейн очищен, игрушки и надувные круги убраны, а на столе для пикника ни крошки. Подхватив влажные полотенца, захожу в дом, запираю дверь и выключаю свет у бассейна.

Затем бросаю полотенца в стиральную машинку, но оставляю крышку открытой, чтобы добавить к ним то, которым воспользуюсь после того, как приму душ.

Но стоит мне подойти к лестнице, как раздается дверной звонок.

Я пересекаю гостиную, открываю дверь и вижу сквозь сетчатую дверь парня. Мой инстинкт защитника просыпается вновь, но я все же толкаю дверь, заставляя его отступить.

– Здравствуйте, – говорит он.

Я киваю в ответ, разглядывая высокомерного и напыщенного парня, который выглядит немного знакомым, хотя мне не удается вспомнить, откуда.

– Помните меня? – протягивая руку, спрашивает он. – Я Джей Маккейб, друг Коула.

Я пожимаю ему руку, всматриваясь в его лицо. Джей…

– Джордан дома? Мне сказали, что она все еще живет здесь.

Джордан? Что ему нужно от… И тут до меня доходит.

– Джей, – говорю я, чувствуя, как позвоночник выпрямляется, превращаясь в стальной стержень. – Ее бывший?

Уголок его рта приподнимается в ухмылке, а в глазах появляется огонек.

– Ага, мы встречались.

Больше меня ничто не интересует. Я провожу большим пальцем по костяшкам, стараясь сдержаться и не сжать кулаки, а грудь начинает вздыматься и опадать от учащенного дыхания.

Я выхожу из дома и надвигаюсь на него. И хотя у нас разница в росте всего пара сантиметров, мне хватает и этого, чтобы запугать парня.

Лицо Джея вытягивается, когда он понимает, что я не собираюсь останавливаться, и он тут же отшатывается, чтобы не столкнуться со мной.

– Эй, – восклицает он.

Но я не останавливаюсь, иду, пока не вынуждаю его спуститься с крыльца на гребаную траву.

В его глазах мелькает страх.

– Черт, да что вы творите?

Я подхожу к нему и скрещиваю руки на груди.

– Обычно я не обращаю внимания на таких сопляков, как ты, но все же решил кое-что прояснить, – выпаливаю я. – Может, у тебя и есть кучка фанатов, которые влюблены в тебя и боятся даже косого взгляда, но я… – выдерживаю паузу, чтобы придать словам значимости, – не из их числа. Я знаю, кто ты и твои замашки. Так что держись подальше от Джордан. И я был бы признателен, если бы ты к тому же перестал ошиваться вокруг Коула. – Я вновь наступаю на него, вынуждая отступить и с лужайки. – Не смей больше объявляться у моего дома, а то мне придется окунуть тебя в яму с цементом и сделать частью фундамента какого-нибудь дома, чтобы тебя больше никто не видел. А теперь проваливай.